Золотой лабиринт

– Когда вы его видели последний раз? Садитесь же.

– Точно не скажу, но, наверное, где-то недели две назад, – Филипп сел на стул.

– Понятно, – следователь достал блокнот и что-то в него записал, удерживая во рту сигарету, – Кто вы, говорите, по профессии?

– Писатель, а что?

– Мне послышалось, или вы сказали, что работали с профессором в музее?

– Да, да, я так и сказал, я действительно какое-то время назад работал в музее, тогда я и познакомился с профессором.

– Чем вы там занимались?

– Я кандидат исторических наук, моя специализация – древний мир, Двуречье. Точнее, это было моей специализацией. Но потом я ушел из музея. Так сложилось, понимаете. Неважно, – Филипп махнул рукой, – В общем, в музее мы изучали артефакты Двуречья, занимались переводами с древних языков. Как раз с Николаевым.

– Древних? Это каких? – поинтересовался Саблин.

– Шумерский, финикийский, аккадский, арамейский, немного латынь, древнегреческий и арабский. Профессор Николаев был большим специалистом, я лишь так, знаю кое-что.

– Понятно, – закивал Саблин, – Скажите, вы не замечали, были ли у профессора татуировки?

Филипп удивленно взглянул на следователя.

– Простите, что? Татуировки? – переспросил он.

– Да, на теле что-то замечали?

– Вы шутите?

– Нет.

Филипп пожал плечами:

– Не замечал, нет.

– Что скажете об этом? – Саблин показал экран смартфона с фото татуировки в виде двух заглавных букв – АА.

Филипп внимательно посмотрел на фото.

– У профессора была такая татуировка?

Он снова удивленно взглянул на Саблина.

Саблин кивнул.

– Странно. Никогда не думал, что у профессора может быть татуировка.

– Поэтому, Филипп, очень важно узнать о Николаеве как можно больше. Зачем он сделал такую татуировку?

Филипп молчал, усиленно анализируя происходящее.

– Не знаю, – он развел руками.

– А вы не замечали за профессором какие-нибудь странности? – спросил Саблин.

– Какие?

– Необычные гости, занятия чем-то незаконным?

– Например, чем? – спросил Филипп.

– Может, он ходил на какие-то собрания? Общался с сообществом в интернете?

– Секта?

Саблин поморщился и пожал плечами.

– Нет, ничего такого, – сказал Филипп, – Он был тихим, спокойным, очень интеллигентным человеком.

Черт! История, в которую попал Филипп, начинала казаться ему все более странной.

Саблин несколько секунд молчал, о чем-то раздумывая.

– Я прошу вас, если вы что-то вспомните о профессоре или о его знакомых, пожалуйста, сообщите мне.

– Хорошо. Как он умер? – неожиданно спросил Филипп.

– Как я уже сказал, мы выясняем.

– Он умер здесь?

Саблин кивнул.

– Профессор был такой безобидный добряк, что же здесь случилось? – пробормотал Филипп.

Саблин промолчал.

– Я могу идти? – спросил Филипп вставая.

– Да, да, идите.

Филипп направился к двери.

– А зачем вы приходили? – послышался голос Саблина.

Филипп остановился.

«Рассказать ему про записку и музей?» – мелькнуло в его мыслях.

– Я хотел попросить у него арабский словарь, он мне нужен для перевода статьи, – ответил Филипп, обернувшись, – Неудачное время я выбрал, да?

– Очень. Ладно. Счастливо, – кивнул Саблин.

Следователь остался сидеть за столом размышляя.

Парень вроде бы не вызывал никаких подозрений, но внутреннее чутье говорило ему, что Смирнов как-то с этим связан, возможно, он не имеет никакого отношения к смерти профессора, но явно знает больше, чем рассказал, в этом Саблин не сомневался.

Пока никаких зацепок он не видел, и писатель был единственной ниточкой, ведущей, возможно, к пониманию произошедшего.

А пока Саблину необходимо было немного поспать. Он всю ночь проторчал в этой квартире, и чувствовал тяжелую, давящую усталость.

Глава 10. Брюссель. 1948 г.

Какой-то звук за окном привлек его внимание.

Подъехала машина.

В летнем ночном воздухе все звуки слышались отчетливо.

Он отвлекся от книги, положил ее на тумбочку и прильнул к окну.

У подъезда стоял синий Рено.

Погасив лампу в комнате, он осторожно, чтобы не разбудить младшую сестру, медленно открыл дверь своей комнаты.

Слышался приглушенный разговор и какое-то движение.

Он опять приехал к отцу.

Но, надо было в этом убедиться.

И если это так, ему необходимо было попасть на их «тайное собрание». Этим словосочетанием он называл встречи отца и еще одного мужчины, который приезжал в их дом по определённым дням, ближе к полуночи.

Осторожно ступая, он вышел из своей комнаты.

Мать, скорее всего, готовит напитки и закуски, а значит, у него есть пять минут, чтобы проскользнуть мимо кухни, чтобы она его не заметила. Подниматься к нему в комнату мать не будет, ведь он уже целых два часа должен спать, поэтому он не волновался, что кто-то обнаружит его отсутствие в постели.

Маршрут был проверенным. Тихо пробраться мимо кухни, свернуть в коридор, там спрятаться за большой фикус, потом прошмыгнуть в гостиную и нырнуть за высокое кресло, дождаться, когда мать откроет дверь в кабинет отца и зайдет туда с напитками, и скользнуть за большой кожаный диван. Оттуда он залезет в небольшую нишу между книжными шкафами за журнальным столиком, заваленным книгами. Из этого укрытия ему будет прекрасно все слышно и видно, как обычно.