Золотое сечение (СИ)

Витторио предположил, что яхта проследует прямиком в эту небольшую, почти закрытую от взоров сторонних бухту. Но белоснежная красавица застыла метрах в трехстах от берега...

"Странно",- подумал он. - "Обычно их катера и яхты сразу же заходят в бухту. Здесь не то место, где удобно становиться на якорь или ложится в дрейф..."

Он подумал, что кадры с вынырнувшей из тумана яхтой можно будет тоже вмонтировать в видеоролик. "Красиво, - подумал он. - Надо будет только слегка подретушировать, чтобы нельзя было однозначно идентифицировать яхту и ее владельца..."

А уже в следующую секунду случилось то, чего местный фотограф Витторио Джанини совершенно не ожидал увидеть в этот предрассветный час...

Г Л А В А 3

Салон двухмоторного "Дугласа" наполнен гулом двигателей. Самолет плывет на высоте шести километров над раскрашенной рукой мастера изумрудными и синими красками с вкраплениями белопенных облаков полотном Тирренского моря. Сквозь шум двигателей слышны обрывки разговоров.

Говорят все одновременно; местные на своем певучем языке, туристы-"форины" на собственных наречиях, стюардессы на английском и итальянском.

Хотя перелет короткий, кому-то все равно понадобилось срочно воспользоваться туалетом. Или расспросить стюардессу об удаленном поселке, о специфике заказа такси, о погоде на север Сардинии, или о том, ходит ли автобус от аэропорта до нужного ему места. На вопросы, задаваемые стюардессе, тут же пытаются ответить соседи или пассажиры с другого ряда. Все это сопровождается жестикуляцией - любое слово надо подчеркнуть жестом, иначе вербальная информация будет неполной и недостаточной.

Такое впечатление, что ты попал в цыганский табор, который на двух двигателях поднимается в лазурное небо. Сам лайнер, кстати, как-то подозрительно вибрирует и потрескивает - как цыганская кибитка на вечной проселочной дороге, или как переспелый арбуз, когда его пробуют на сжатие.

Алиса сидит у иллюминатора ближе к хвостовой части салона. Сосед, седовласый мужчина лет шестидесяти, оказался приятным компанейским человеком. Он сказал, что счастлив лететь в компании с такой "очаровательной синьорой", и попросил называть его "запросто, по имени" - Леонардо.

Молодая женщина, вежливо улыбнувшись, сказала на английском соседу, что, к огромному сожалению, не понимает "прекрасного итальянского языка". От слова "совсем"... Но синьора Леонардо, совершенно незнакомого ей мужчину, это нисколько не смутило. Он, как и большинство итальянцев, похоже, убежден, что для того, чтобы иностранец его понял, нужно просто говорить чуть медленней и чуть громче обычного.

- Изумрудный берег Сардинии когда-то был лучшим местом на всем свете, - сказал сосед. - Старик Леонардо... это я о себе... застал еще те времена, когда красотами Коста-Смеральдо могли наслаждаться простые смертные... Горы, бухты, каштановые и оливковые рощи, виноградники... Великолепные природные пляжи... Все это было доступно простым людям. А теперь...

Леонардо энергично махнул рукой, чуть не перевернув стаканчик с водой, который ему протянула остановившаяся возле них стюардесса с передвижной тележкой.

- И что? - Мужчина жестом отказался от предложенного напитка. - Теперь-то там шагу нельзя сделать, чтобы не ступить на собственность какого-нибудь мультимиллионера - араба, американца или русского... Разве это хорошо, разве это правильно?

Алиса, чуть повернув голову, вновь улыбнулась соседу - здесь все крайне доброжелательны, вежливы и улыбчивы.

- Вы только поймите меня правильно. - Мужчина прижал руку к сердцу. - Итальянцы рады гостям... Но большие деньги... а в Сардинию пришли очень большие деньги... они нарушают природную гармонию - и в людях, и в самой природе. Разве не так, моя очаровательная соседка?

- Извините, - пробормотала Алиса на английском, - но, боюсь, я ничего не поняла из сказанного вами.

Выдав эту реплику, она вставила в ушные раковины микронаушники и включила плейер на воспроизведение.

Алиса, надо сказать, все еще находилась под впечатлением от почти трехсуточного пребывания в Вечном городе. Сам город, естественно, она почти не видела. Так, что-то мелькало за окном взятого в прокат авто, либо - если ездили по наводке Паоло - его служебного джипа. Ей не удалось побывать в некоторых знакомых по прежним приездам заведениях. Даже пиццей она пока не оскоромилась. Зато успела перепробовать все мыслимые виды лапши...

Первым взялся вешать лапшу на ее нежные ушки частный детектив из фирмы, принадлежащей одному из старых друзей бывшего премьера Италии. А, может, и самому экс-премьеру.

Да, речь о Паоло, о человеке, умеющем пудрить мозги и часами трындеть ни о чем. Но, при том, говорить со значением, доверительно.