Золотое сечение (седьмая скрижаль завета)

Никита посмотрел на меня с удивлением. Ему, наверное, и в голову не приходит, что значит для меня писать эти книги. Я же не понимаю, как их читают. Я не знаю, что в них ищут и что находят. Да, я рассказываю истории, но ведь это не хроники, не летопись. Каждая из книг — нечто важное, что нам с Данилой удалось пережить, узнать и понять.

— Анхель, на этот вопрос трудно ответить, — смутился Никита. — Вот, например, Кристина. Она читает эти книги из-за людей, о которых они написаны. Она думает о тех, кто переживает боль и отчаяние, о тех, кто мучается от страха или одиночества. Вы так пишите, что она как бы проживает их жизни. Ей это важно.

— А зачем? Зачем?! — волновался и не понимал я.

— Анхель, Данила, вы помогаете этим людям, как когда-то помогли и нам с Кристиной. Но вы же не просто, как спасатели МЧС, выручаете попавших в беду. Вы, как бы это сказать, меняете их сознание. И если ты сопереживаешь этим людям, если ты понимаешь их, топотом выход, который они благодаря вам находят, становится и твоим выходом...

— Никита, — спросил Данила, — а что эти книги значат лично для тебя?

— Для меня?.. — было видно, что ответ вертелся у Никиты на языке, но он не знал, как его сформулировать. — Если совсем просто сказать, то для себя я понял, что все в моей жизни происходит по моей воле. Я понял, что я могу свою жизнь делать — поступками, чувствами, мыслями. Я понятно объясняю, нет?..

— Ну, почти понятно, — протянул я.

— И с каждой новой книгой, — продолжил Никита, — понимаешь, где у тебя внутри... Как бы это сказать?.. Пустота. Да, пустота! Пустота, о которой ты и не подозревал. Незаполненная часть души. Существующая, но еще как бы не приведенная в действие. И каждая новая книга открывала мне какую-то часть моей души. Мне самому!

Понимаете, раньше я всегда заботился о том, что вокруг меня. Как меня воспринимают другие люди, как ко мне относятся, чего я добился и тому подобное. Я совершенно не думал о том, что у меня внутри. Мне казалось, что у меня есть внутренняя жизнь, а на самом деле, это были лишь отголоски жизни внешней. Не внутреннее, не настоящее.

А теперь у меня появилась жизнь внутри. Понимаете?.. Меня стало двое. Прежний — презентабельный молодой доктор, яркий, успешный. И новый — я настоящий, чувствующий, думающий, понимающий. И второй мне нравится больше. Он лучше, он глубже, он честнее. И еще он свободный. Внутри... Ерунду я говорю, да? Непонятно. Но вот так...

Никита смутился, а мы сидели с Данилой перед ним, как воды в рот набравши. Только кивали головами и все. Что сказать — не знали. Путано, сложно Никита говорил нам одну очень простую вещь: «Я начинаю жить». Вот они — поиски Скрижалей...

ВТОРАЯ СКРИЖАЛЬ

В книге «Всю жизнь ты ждала» вы только начали поиски. И почувствовали, что находитесь перед выбором, — рассказывал Андрей следующим утром. — Вы спрашивали себя: «Что мы делаем? Ради чего? Какова наша цель?». Спрашивали и отвечали: «Да, мы ищем Скрижали. Но прежде всего мы должны помочь тем, кто уже сейчас нуждается в нашей помощи — Кристине, Никите, их маленькой, еще не родившейся дочери».

Андрей открыл «Всю жизнь ты ждала» и зачитал вслух отрывок из «Эпилога». Тогда Данила спросил меня, поменял бы я счастье Кристины на Скрижаль. Я замялся, а он ответил не раздумывая: «Я не хотел, чтобы она умирала. Остальное — ерунда!»

— И еще, — добавил Андрей, — мне показалось не случайным, что в конце книги появились слова колыбельной. Это странно... Но если задуматься? Ни один из мужчин Кристины никогда не относился к ней так: «Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой, можешь отдать долги, можешь любить других, можешь совсем уйти, только свети, свети».

— И что ты по этому поводу думаешь? — спросил Данила, не понимая, как связаны друг с другом эти два факта.

— Я думаю, что это вторая Скрижаль Завета, — спокойно и уверенно ответил Андрей. — Она о «Другом». О Другом с большой буквы. Об этом писали Мартин Бубер, Карл Ясперс, Мартин Хайдеггер, ЖанПоль Сартр, Людвиг Бинсвангер и многие другие философы-экзистенциалисты, а также представители феноменологии и позднего структурализма. Одним из первых, кстати, был наш Семен Людвигович Франк...

— О «Другом» с большой буквы? — недоверчиво и непонимающе переспросил Данила.

— Так и есть, Данила! — подтвердил я. — Так и есть! «Другой» с большой буквы — это философское понятие. И оно действительно описывает смысл второй Скрижали. Как я сразу об этом не подумал?! И ты... ты ведь сам мне об этом говорил! Ну помнишь, когда мы были у Кассандры?

— Но я не имел в виду никакой философии... — растерялся Данила.

Мне приходилось читать Бубера и Сартра. Но только сейчас я понял, что «Другой», о котором они писали, это как раз и есть сущность второй Скрижали Завета.

И опять я почувствовал сильное волнение. Я понял, что и в этот раз мы знали Скрижаль прежде, чем начали искать ее, встретившись с Ильей и Катей! Неужели так может быть — ты уже пережил истину, но еще не понимаешь ее?..