Читаем Золотое сечение полностью

Терентий уже плохо соображал, что говорит ему этот необычный старик, похожий сейчас на иконописные лики, какие он видел в местной картинной галерее, в залах древнерусской живописи. Просто ему казалось, что прогресс научится воскрешать хороших людей прямо по генам. Конечно, это несправедливо — все эти похороны, могилы, рыдания, но человечество не смирится с этим. Если из куска урана извлекают уйму энергии, так дойдет и до тайны смерти… впрочем, ему сейчас надо думать о таинстве рождения, для которого нужны такие прозаичные вещи… И он с жаром стал убеждать старика, что надо подождать, и воскрешение станет такой же обычной операцией, как аппендицит или сращивание перелома. И вновь тысячи оживших начнут свою деловую активную жизнь, используя богатый накопленный опыт и знания…

Так они просидели за полночь, будоража друг друга — старый и молодой, негодуя на несправедливость природы и развивая планы на будущее тысячелетие, обсуждая списки кандидатов на будущее бессмертие и перебивая друг друга неожиданными идеями о путях межпланетного расселения множества воскрешенных…

А потом та же Устинья бесшумно укрывала их на диване и кушетке, куда они в конце концов слегли, придя к соглашению, что без освоения космоса им не обойтись.

Утром Терентий ушел чуть свет, тайком, так и не упомянув о цели своего визита. Деньги ему, непостижимо обо всем догадавшись, принес на дом, узнав адрес у Артема, архитектор Илья Сергеевич Серебряков. Он посоветовал обратиться в трест «Целинстрой» к своему знакомому, которому требовались мастера на отдаленные участки в глубинке. Впрочем, он уже с ним, как выяснилось, договорился обо всем…

Так Терентий оказался на стройке.

VIII

Зимнее солнце сверкало на зернистом снегу, на кристалликах гранитных сколов. Когда начинался подъем, Артем останавливался, сдвигал шапочку с загоревшего лба и, подняв палки, кричал:

— О-го-го!

И горы отвечали медленным запаздывающим эхом: го-го-го!..

Отсюда, с вершины горушки, где стояла рубленая из ошкуренных сосновых бревен наблюдательная вышка, было видно далеко, километров на пятьдесят в каждую сторону. Ветер дул здесь сквозь щели, скрипя скобами двери, наметая змейки снежной пыли возле окна.

— Смотри, Лена, вон Таганай! — показал Артем на синеватую далекую гору, и, когда девушка, с грохотом поставив лыжи в угол и запыхавшись, подошла, он быстро поцеловал ее в яблочно-румяную, влажную от изморози щеку.

— Это что, ваша обитель? — недовольно отстраняясь, спросила Леночка. Она была в зеленой штормовке из полубрезента, во фланелевом лыжном костюме и в кокетливой ало-белой шапочке, из-под которой выбивались волосы.

— Да, мы с Тэдом здесь на первом курсе бивуак устраивали в новогоднюю ночь. Знаешь, классно провели время: елка в лесу, небо в звездах и тишина…

— Представляю, что вы здесь не были одни. Иначе как бы согрелись в таком леднике?.. — И она посмотрела на струганые нары, щербатый стол и фанерную аляповую надпись: «Берегите лес от пожаров». — Здесь же невозможно спать.

— Что ты, у нас великолепные спальники. Мне Семка Вайсбург достал — на гагачьем пуху. И я сам лучше всякой печки. — И Артем снова привлек к себе девушку.

— Отстань, к чему было тащиться в такую даль, чтобы показать мне место своих пьянок. Не хватало бы еще надпись вырезанную показать: «Здесь были Тема, Тэд…» и кто еще? Аллочка из драмтеатра? Или Людмилочка с педагогического?

Девушка устала от лыжного перехода, в который она пошла, уступая просьбам Артема встретить Новый год одним, так, чтобы запомнить на всю жизнь. Она не любила выполнять чужие желания, привыкшая легко и убедительно доказывать логичность своих требований и замыслов. Но в этот раз она пошла, намереваясь, наконец, выяснить, когда же легкомысленный, вечно иронизирующий юноша намерен всерьез осуществить свои намерения. Ей не нравилось, что после объявленной помолвки прошло уже более года, а Артем оставался таким же ветреным, непостоянным в делах, в мыслях, легко забывающим обещанное и даже… даже позволяющим себе ухаживать в ее присутствии за другими девушками. Правда, это было на институтских вечерах, где Артем танцевал с другими, если Леночку приглашали, но уже сам факт его шутливой улыбки, далекого поклона, приветствия незнакомых ей девушек шокировал и приводил в гнев выдержанную, воспитанную Леночку. Она бледнела, кусала губы и, ни слова не говоря, начинала лихорадочно пробираться к выходу сквозь толпу танцующих, задевая чьи-то широкие плечи, отталкивая приглашающие ее ладони… И Артем как ошпаренный выскакивал вслед за ней, оправдываясь жалко и неубедительно.

Перейти на страницу:

Похожие книги