Золотое сечение

— А, ерунда, до того времени еще все сто раз переменится. Ты видал, какое здание Серебряков на Ильинке соорудил — всего два года прошло. Можно, значит, было. Стили меняются, а архитектура остается. — Артем остановился у тележки выпить газировки и кивком предложил другу, но Терентий отвернулся. Он все еще переживал неудачу с экзаменом. В сущности, Кирпотин не задал ни одного вопроса, не опроверг ни единого слова — и все-таки «посредственно». Конечно, пересдавать ему бесполезно — вкатит два балла и запомнит на всю жизнь. Так что прощай стипендия до января. Мать будет вздыхать, давая ему на обеды, книг теперь не купишь у букинистов. Терентий тоже попал в институт, толком не ведая, что его ждет. Привычная вчера школа сменилась другой партой, вместо одного часа была пара — и все. Только на дом не задают, а все равно учить каждый день надо и чертить — прорву. За один курс десять семестровых по графике, да три отмывки каких-то римских палаццо де Кортина, палаццо Борджия… Все его симпатии в школе были отданы журналистике, он мечтал об университете, о блестящих поездках, репортажах, проблемных статьях. Ведь писал он в «Комсомольскую правду» и в местную газету — и даже печатался. И рекомендацию мог получить, да только что толку: мать не бросишь одну со столетней бабкой. Так хоть ночевать домой придешь, она все выспросит, чертежи похвалит. Боится она общежитий, всяких вредных влияний на сына, будто ему восемь лет… Раньше было «отцы и дети», а теперь «маменьки и сыночки». Чепуха какая-то…

Терентий дождался, пока друг утолит жажду, чмокая от удовольствия и расплескивая на тенниску воду, и решил распрощаться:

— Слушай, Тема, мне еще в сад надо: помидоры полить. Сегодня под тридцать градусов — мать переживает…

— Ты — фермер, вот ты кто, Тэд. Куркуль и собственник, — провозгласил Артем, бесцеремонно забирая у друга нагревшийся на солнце чемоданчик. — Идем к нам, у отца гости будут. Балык уважаешь?

— Нет, я все-таки пойду. Сгорят помидоры. Мы ведь теперь на одну зарплату тянуть будем.

— Чепуха! — Артем был воодушевлен идеей званого обеда. — Помидоры надо поливать раз в три дня, а то задрябнут на корню. Я в энциклопедии читал: они из Южной Америки, из пампасов. А насчет заработка — не тревожься. Я у отца тебе в филармошке такой калым найду — расцелуешь. Так что идем, паруса на зюйд-вест — и полный вперед…

Терентий вздохнул и нехотя побрел вслед за другом вдоль аллеи с городскими, пушистыми от густого пуха, тополями.

V

Если бы друзья чуточку помедлили возле продавщицы газированной воды, они столкнулись бы нос к носу с человеком, вид которого неминуемо привел бы их в неописуемое смущение. Распаренный, жалкий Кирпотин остановился возле синей тележки с подтеками воды на пыльном асфальте, чтобы чуточку подкрепиться. Он тащил из магазина полную авоську продуктов: молочные и кефирные бутылки, творожные, промокшие насквозь, пакетики, с которых капала ему на стоптанные туфли мутная сыворотка. Из редкой сетки торчали во все стороны перья лука, редиска, ранняя капуста, и все это в сочетании с потертым черным пиджаком механика, испачканным следами мела, выглядело нелепо и непривлекательно. Впрочем, Кирпотин не обращал на свой вид никакого внимания. Во всем, кроме науки и семьи, он был рассеян, неловок и жалок. Вот сейчас, дергая плохо выбритым кадыком, обтянутым сухой кожей, он глотал воду, не замечая, как фонтанчики брызг из-под мойки густо поливают борт пиджака; кто-то из очереди обратил его внимание на это, отчего механику пришлось отойти в сторону и долго смущенно вытирать полу большим старомодным платком.