Золотое руно

На третью ночь бедствия и на девятую после отплытия из Коркиры, между полуночью и рассветом, Линкей, который нес вахту на носу, вскричал: «Впереди буруны!» — стараясь кричать погромче, чтобы голос его не унесло ветром. Тогда простодушный Корон из Гиртона заговорил со своего места близ кормы:

— Боюсь, товарищи, нам пора проститься друг с другом, простив друг другу любые оскорбления или обиды.

Давайте помнить только подвиги, совершенные нами сообща; ибо, хотя мы и можем сейчас погибнуть, никто не вправе отрицать, что мы успешно выполнили свою необычную задачу и снискали славу, которая долго не угаснет. И все же, увы, Идмон и Тифий, Ифит и Калаид с Зетом, наши товарищи, оказались удачливее нас. В то время, как мы благочестиво сожгли их останки и в точности совершили над ними погребальные обряды, наши тела станут пищей крабам, которые ползают окольными путями по пустынному берегу Африки; а что станется с нашими духами, кто знает?

Тут поднялся чародей Периклимен, схватившись для поддержки левой рукой за борт, а правую простерев в воздухе, и обратился с уверенностью к своему отцу, богу Посейдону:

— Отец, какие бы другие божества ни правили водами Черного моря или водами вокруг Самофракии, здесь, конечно, правишь именно ты. Ты не помнишь троих, которых ты удостоил звания своих сыновей и которые весной нынешнего года предложили тебе необычайную гекатомбу из двадцати беспорочных рыжих быков в стране бебриков? Те самые трое — на борту этого корабля. Сбереги их, я умоляю тебя, вместе со всеми их товарищами, и благополучно вынеси на сушу. Поступив так, ты даруешь милость своему старшему брату, Всемогущему Зевсу, Золотое Руно которого лежит, сложенное, в рундуке под сиденьем кормчего этого корабля. Если «Арго» пойдет ко дну, а вместе с ним и Руно, отец, ты не сможешь оправдаться неведением. Громовержец разгневается и потребует возмещения, утверждая, что Руно было вновь раздобыто для него нами ценой невероятных трудов и риска. Вот дар для тебя, отец, мой дар, прекрасные фессалийские удила и уздечка, которую я выиграл в кости у спартанца Кастора; ибо это ты научил меня так встряхивать стаканчик с костями, что кости слушаются меня и падают, как я ни пожелаю. Прими этот дар и применяй его для обуздывания твоих неразумных зеленых скакунов, дабы они не разбили нас, бросив о безжалостный берег Африки.

Затем кто-то вскричал: «О!» и указал пальцем за корму. Ибо, казалось, бог презрел дар своего сына Периклимена и решил их погубить. Громаднейшая волна, волна из волн, поднявшаяся выше других, словно покрытый снегом горный хребет над зеленой долиной, накатила на них с пугающей скоростью. Она подхватила «Арго» на свой гребень и помчала его вперед. Аргонавты услыхали чмоканье и скрежет гальки и ожидали, что их немедленно размажет, ткнув носом в твердый, как железо, берег, и все же, когда волна с воем разбилась и опустила их вперед, в белую пену и брызги, они вообще не почувствовали толчка. «Арго» медленно сбавлял ход — все равно, как если бы божественная рука схватила его, задержала и намертво пригвоздила к месту. Всем аргонавтам пришла в голову одна и та же мысль: «Мы погибли. Вот каково это — погибнуть». С этой страшной мыслью они мирно уснули, так они были изнурены, и никто из них не чаял вновь увидеть сияющее колесо Солнца. Однако, едва Заря проворно подняла завесу тьмы своими алыми перстами, крик чайки разбудил Анкея Маленького, который пошевелился, забрался на планшир и огляделся. «Арго» лежал на водной глади, утопая, словно в мягких подушках, в массе водорослей, не потеряв даже обломка кормового украшения. Перед тем, как разбудить товарищей, чтобы сообщить им новость, Анкей измерил глубину и обнаружил, что под килем — несколько футов воды, но судно — вне досягаемости волн, которые все еще яростно разбиваются в двух полетах стрелы за кормой. Сперва никто не мог взять в толк, что случилось. Тем не менее Периклимен, протирая спросонья глаза, поднялся и пробормотал слова благодарности своему отцу за это чудесное спасение. Вскоре после того ветер капризными порывами пошел на спад. Когда солнце поднялось повыше, за штормом последовал мертвый штиль, хотя море все еще шипело в уши аргонавтам, как раздраженный гусь. Когда они оправились от изумления и с нетерпением огляделись, они увидели, что волна перенесла «Арго» через цепочку рифов, любой из которых расколол бы его, словно гнилой орешек, после чего корабль перебросило через широкий и высокий пляж в озеро, полное водорослей, берега которого поседели от соли. Такой забавный случай вызвал у кого-то смех, и вскоре хохотал уже весь корабль. Но старый Навплий одернул их.