Золотое дно(изд.1952)

Поздно! Металлическое крыло самолета, как занавесом, закрыло шар. Быстро повернувшись, студент бросился к противоположному окну.

Перед окном стоял охотник. Он тоже смотрел в бинокль на море. Губы его были сжаты в презрительную улыбку. Впрочем, может быть, это только так показалось Синицкому.

Охотник опустил бинокль, равнодушно взглянул на юного пассажира и направился к своему креслу.

Глава вторая НОВЫЕ ВСТРЕЧИ

В это необыкновенно жаркое утро, когда бетонная дорожка Бакинского аэродрома казалась раскаленной добела, за решетчатой оградой в группе встречающих самолет стоял молодой человек с букетом махровых белых цветов. Ветер трепал полы его легкой шелковой куртки. Ее белизна оттеняла его загорелое лицо и иссиня-черные волосы. Человек нетерпеливо всматривался в небо, щурясь от солнца и поворачиваясь, словно ожидал, что самолет может показаться с любой стороны.

…В башне аэровокзала по мерцающему экрану радиолокатора побежал силуэт самолета. Дежурный выглянул в окно и увидел крылатую тень, скользящую по бетонированной дорожке.

К самолету спешили встречающие. Впереди всех быстро шел человек с цветами.

Спустили алюминиевую лесенку. В темном овале двери показалась Саида, за ней — Синицкий с ее ручным чемоданчиком. Саида спокойно и строго смотрела на подбежавшего к ней смуглого человека, молча приняла от него цветы, затем, закрыв глаза, устало положила голову ему на плечо.

Синицкий поставил чемоданчик на землю и стал смущенно рассматривать ручки на магнитофоне. Ему казалось неудобным сейчас напомнить о своем присутствии. Он почувствовал что-то вроде легкой зависти.

«Ну конечно, разве такая девушка, как Саида, может обратить на меня внимание? — думал Синицкий. — Кто я для нее? Мальчишка! Младенец с небесно-голубыми глазами… Мне еще ни разу не приходилось бриться…»

Синицкий поморщился и вздохнул. Он вспомнил все свои обиды. Почему-то, как назло, ему никто не дает его законных девятнадцати лет. А ведь он уже второй раз участвует в выборах, да и вообще «человек с аттестатом зрелости». Как никак, а в институтской лаборатории о нем уже всерьез говорят. Поздравляли с изобретением. Командировку дали в Баку…

Чего только Синицкий не делал, чтобы казаться старше! Перед самым отъездом он купил шляпу только затем, чтобы выглядеть «солиднее». Ничто не помогало!.. Студент припомнил еще одну неприятность: и в трамвае и в автобусе к нему часто обращаются уж очень запросто, как будто так и следует: «Мальчик, передайте, пожалуйста, билет!»

Синицкий поежился от досады. «Мальчик!.. И как им только не стыдно!»

Человек, встретивший Сайду, приподнял ее голову, пытливо заглянул в глаза и с болью в голосе сказал:

— Ты мне не писала все эти дни. Ну, разве так можно? Я беспокоился…

— Знаю, знаю, мой родной! — Счастье светилось на лице Саиды. — Но ведь ты у меня терпеливый. Умница! А вот Александр Петрович телеграммами засыпал…

— Кто?

— Васильев. — Саида повернулась к самолету. — Но где же мой багаж?

— У меня, — отозвался робко Синицкий, протягивая чемоданчик.

— Нет, не этот, — тряхнув головой, рассмеялась Саида. — Сейчас получим его и отвезем вас в город. Вы же не знаете, где наш институт… Простите, — вдруг вспомнив, сказала она, — я вас не познакомила: мой муж, инженер Гасанов. Вы, кажется, им интересовались?.. А этот молодой студент, — Саида указала на Синицкого, — принадлежит к беспокойному племени изобретателей. Сегодня он вручит директору «верительные грамоты», а потом мы с ним займемся… Берегитесь, быть вам нефтяником!

Саида заметила грусть в глазах Ибрагима (так звали ее мужа) и ласково потрепала его по щеке.

Синицкий неожиданно почувствовал, что освободился от какой-то непонятной тяжести. «Вот и хорошо! — с облегчением подумал он. — А мне-то показалось, что я даже немного влюбился в эту девушку. Говорят, что при этом бывает довольно глупое состояние…»

По лесенке самолета спускали вниз большие белые ящики, похожие на чемоданы.

— Вот и мой багаж, — заметила Саида, указывая на них.

Из кабины вышли охотники с ружьями в чехлах и остановились в стороне, словно кого-то ожидая. Собаки, которых тоже выгрузили из самолета, лениво повизгивая, с высунутыми языками лежали у ног охотников.

Здесь же Синицкий заметил даму с огненными волосами. Она что-то оживленно рассказывала. Нельзя было не обратить внимания на ее костюм. По низу платья бежали собаки. Когда дама резко поворачивалась, они словно набрасывались друг на друга. Живые собаки, лежавшие у ног охотников, недовольно следили за изображением своих сородичей. Видимо, им так же, как и Синицкому, казалось, что такая портретная галерея на платье не совсем уместна. Студент вспомнил, что однажды видел в театре глупенькую девушку, прельстившуюся подобной модой. У нее всюду по платью бродили большие черные коты с высоко поднятыми хвостами. Девушка чувствовала иронические взгляды окружающих и в антрактах уже не выходила в фойе. Синицкий невольно улыбнулся. Он вспомнил, как тогда прыснул в кулак при виде этого кошачьего хоровода на платье. То ли дело Саида! Ее простой белый костюм куда красивее.