Зоя

Вот он — решающий момент. Я гордо взирала на парня, которому только что сделала унизительное предложение. Себастьян Эскалант сжал руки в кулаки и отвел глаза цвета меда и заката:

— Прости! — резанул мой слух его горький и болезненный отказ.

— Я не могу.

Миг, и он развернулся, уходя в темноту улицы.

Предчувствуя, что не вынесу вида уходящего Себастьяна, я зажмурилась и запрокинула голову к ночному небу.

Все. Конец так и не начатой истории. Я пыталась ее начать, а закончил он. Даже не заметила, когда начала плакать. Слезы, беззвучные и горячие, стекали по моим щекам. Ноги подкосились, и я уперлась ладонями в стену за спиной, чтобы не упасть.

Жалость к себе съедала изнутри. Да, я жалкая и слабая. Разве такая нужна великолепному Себастьяну?..

— Зоя… — его призрачный голос разрушил мое одиночество.

Я вздрогнула и открыла глаза, уверенная, что это видение моего затуманенного рассудка. Но нет. Напротив меня стоял он. Его лицо выражало мрачность. Себастьян смотрел прямо мне в глаза своим горящим взором. Робкая надежда заставила меня отстраниться от безразличного бетона.

— Я… женат, Зоя! — выдохнул он.

Словно удар в спину. Нет, мне послышалось. Не может быть! — Что?.. — прошептала я.

— Я женат, Зоя, — отчетливее повторил он, будто вонзая нож в самое сердце.

Не верю! Не верю… Не верю!!!

Его лицо расплылось из-за пелены слез. Я быстро проморгала их, желая видеть его глаза.

— Не понимаю… — мотала головой я, словно отрекаясь.

В моей груди образовался ком, сгусток боли, который стал быстро разрастаться, обещая разодрать меня, вырываясь наружу. В тщетной попытке унять боль, я прижала ладонь к грудной клетке. Дышать невероятно трудно…

Господи! Так вчера я видела его жену?!

— Вчера… ты был с ней? — невыносимая боль раздирала мои внутренности и усложняла способность говорить и смотреть на него.

— Нет, — ответил он, не отводя от меня взгляд. — Нас поженили очень давно. Таковы устои моей семьи, и этот союз очень важен для нее. Увы, но он нерушим.

Себастьян двинулся в мою сторону, но я осталась неподвижна. Он опять заговорил, но я уже была мертва:

— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, и теперь ты знаешь истинные причины этому.

Он взял меня за плечи и слегка тряхнул. Его руки обжигали, оставляя на коже невидимые шрамы, пока слова аристократа отпечатывались на сердце кровоточащими, незаживающими язвами.

— Будь моей. Прошу тебя, Зоя! — попросил он, проникая в душу глазами и разрывая там все на куски.

На самом деле все стало на свои места. Теперь все ясно. Отчетливо и беспощадно. Надежда только что была похоронена во мне. Венки украшали ее могилу. А рядом покоилось мое сердце. Его убил женатый мужчина.

Я подняла глаза на лицо Себастьяна Эскаланта. Я не чувствовала больше слез. Я ощущала лишь боль.

— Никогда, Себастьян.

Сбросив руки будущего герцога со своих плеч, я обошла его и двинулась к дороге. Не оглядываясь.

Глава 40 Разновидность греха

Я поступил подло. Я поступил, как похотливый мерзавец. Я поступил так, как не предполагал, что смогу поступить. Я дал слабину. Зачем подпустил ее так близко? Зачем сам подошел так близко?

Руки больше не чувствовали ее. Глаза не видели ее. Она ушла. Она бросила меня. Снова.

Мой захмелевший мозг прорабатывал последние слова, а взгляд провожал хрупкую фигуру Зои Рольдан. Вот она: подняла руку, останавливая черно-желтую машину каталонского такси, коснулась ладонью лица, будто вытерла слезы, села внутрь и… не обернулась.

Стоп! Я ведь сказал ей правду. Нарушая клятву, я рассказал о тайне двух семей малознакомой девушке. Что же это я?!

— Себастьян! — услышал я гневный окрик Златы, только что вышедшей из кинотеатра.

Игнорируя девушку, я направился в сторону дороги с необходимостью уехать отсюда как можно быстрее.

— Эй, ваша светлость! — язвительно звала Латти, приблизившись ко мне. — Где она?

— Уехала домой, — спокойно бросил я.

— Ты снова это сделал, да? — не успокаивалась моя неугомонная невестка.

На что я надеялся? Я устало провел рукой по лицу и повернулся к ней:

— Злата…

— Себастьян, ты снова предложил ей стать своей шлюхой? — гнев сквозил в голосе и сверкал в серых глазах славянки.

Я глубоко вздохнул, поднял глаза на стоящего рядом Виктора, который хмуро сдвинул брови и скрестил руки на груди. От него понимания не дождусь. Да я и не рассчитывал!

— Зачем же так грубо? — я махнул проезжавшему мимо такси.

Беременная невестка начала меня раздражать. Заслуженно.

— Затем, — шипела она. — Что как дерьмо не назовешь, оно не изменит свою сущность!

Я усмехнулся и отвернулся от остановившегося автомобиля, переводя взгляд на жену брата:

— Злата, — мой взгляд скрестился с серыми глазами. — На будущее — я в твоих нравоучениях, одобрениях и оценках своих поступков не нуждаюсь. Если ты не прекратишь лезть в мою личную жизнь, то я перестану нуждаться и в твоем обществе. И от этого мало что потеряю.

— Себастьян! — одернул меня брат. Я сел в такси и услышал последнюю фразу эмоциональной невестки: — Доброй ночи, прекрасный принц! Не забудь своего коня по пути домой.