Зодчий

Лишь на рассвете, достигнув Чилтанского ущелья, что в пяти верстах от Майманы, путники снова решили передохнуть. Лошадь, запряженная в третью арбу, начала отставать. Розовая полоска зари прочертила небосклон. Скоро солнечные лучи достигнут скалистых вершин. Лошадь в третьей арбе сменили. Зодчий с трудом слез с арбы и растянулся прямо на траве. Ученики забеспокоились, но на все вопросы зодчий отвечал, что еще после переправы через второй проток он почувствовал себя не совсем хорошо, но что это скоро пройдет. Подошли и сели рядом Бадия с Масумой-бека. Но Бадия тут же поднялась, подошла к арбе, налила в небольшую чашу шербета и принесла отцу.

— Выпейте, отец, вам станет легче.

Зодчий покачал головой.

— Кто хочет шербета? — спросила Бадия.

Все отказались. Тогда Бадия сама выпила шербет, подошла к отцу и снова присела подле него. Зодчий смотрел на высокие бурые скалы, провожая взглядом пролетавших птиц.

— Я вот лежу здесь, — начал зодчий, обращаясь к ученикам, — и заметил, что птицы, пчелы, даже комары и те летят вон туда, к скалам. Посмотрите-ка сами.

Юноши подняли головы и стали наблюдать за пчелами, с жужжанием пролетавшими мимо.

— Подойдите поближе к скале, вы увидите, что все они летят в одно и то же место.

— Почему бы это? — спросил Зульфикар.

— По-моему, тут есть мумиё. Вон там, на склоне горы. Это, конечно, лишь предположение, но я знаю, что добытчики мумиё именно в такую пору ложатся у подножия горы, в ущелье, и наблюдают за полетом птиц и комаров. Так они отыскивают мумиё…

Бадия засмеялась. И вслед за нею заулыбались все остальные.

— Я говорю истинную правду, — сказал зодчий. — Нельзя же не верить старому человеку.

— Это верно, — поддержал арбакеш зодчего. — В этих горах мумиё есть. Если горный архар в схватке с соперником поломает себе кости, он находит мумиё и лижет его. И представьте себе, излечивается…

— Ну вот вам и подтверждение моих слов, — улыбнулся зодчий. — Рассказы о мумиё, о его чудодейственном свойстве столь занятны, что лечат надежнее, чем само снадобье.

Мудрому старцу хотелось рассеять тревогу своих спутников. Ему и впрямь удалось развеселить их историями о чудодейственных свойствах мумиё. Да и самому зодчему стало получше, и, погрузившись вновь на арбы, небольшой караван отправился в путь. Но еще долго все оглядывались на скалы в ущелье. Когда солнце стояло уже высоко, они въехали в Майману. Переговорив с хозяином караван-сарая, они решили здесь остановиться — зодчий с семьей в одной комнате, мужчины вчетвером — в другой. Работнику караван-сарая дали три серебряные монеты и поручили накормить хорошенько лошадей и присмотреть за ними. Никогда не видавший такой щедрой платы, работник заверил их, что выполнит все в точности и что они могут отдыхать и спать спокойно. Разойдясь но комнатам, усталые путники сразу же уснули. Недаром же говорится, что сон не ищет для себя удобного места. Наутро они снова отправились в путь, проехали Давлатабад, Чукургузар и вдоль Оби Кайсара лишь на пятые сутки въехали в город Андхуд. И здесь снова остановились на отдых в караван-сарае; лошади были вконец измучены, не говоря уже о людях Пожалуй, только теперь Бадия поняла истинный смысл старой присказки: «Муки пути — муки ада». Свободная и веселая, избалованная родительской лаской, она впервые испытала тяготы и неудобства дальней дороги, но ни разу не пожаловалась и держалась стойко, старалась казаться бодрой и довольной.

В Андхуде стояла сильная жара. К утомленному дорогой зодчему подошел молодой нукер с саблей на боку.

— Уважаемый господин, — начал он, — я начальник отряда охотников. От Андхуда мы повернем назад. Дальше можете ехать спокойно, опасности нет. Теперь вы до беретесь до места целыми и невредимыми.

— Благодарю вас, — ответил зодчий, — мы будем молиться аллаху за ваше благополучное возвращение.

— Желаем вам здоровья! — сказал нукер.

И через несколько минут он исчез.

Кроме Бадии свидетелем этой необычной и короткой беседы был и арбакеш.

— Они возвращаются обратно? — спросила Бадия у отца.

— Да, — подтвердил зодчий.

— Но вы же говорили, что нас будут сопровождать до самой границы Хорасана, до берегов Джайхуна?

— Спасибо и на этом. Что бы мы могли сделать, если бы эти «охотники» просто порубили нас?

— Пусть бы попробовали, неужто мы сидели бы сложа руки?

— Во всяком случае, Байсункур нас не обманул. Теперь ты веришь ему?

— Пока мы не выедем за границу Хорасана, рука моя на рукояти кинжала!

Зодчий, молча взглянув на дочь, вошел в комнату и лег. Масума-бека приготовила чай. Она жаловалась на духоту, беспрерывно обмахивалась платком и вытирала потное лицо и шею.