Зодчие Москвы XV – XIX вв. Книга 1

Пожалуй, единственной крупной постройкой этого периода, дошедшей до наших дней почти без изменений, была Павловская больница у Серпуховской заставы (Павловская улица, 23-25), над возведением которой зодчий работал с 1802 по 1811 г. [Главное здание больницы, существовавшее с 1763 г. (самая старая больница в Москве), сгорело в 1784 г. В 1802 г. Казаков создал получивший одобрение проект и начал строительство. В 1829-1833 гг. по проекту Д. Жилярди был сооружен ряд вспомогательных зданий].

Композиция и общее архитектурно-пространственное решение ансамбля, особенно главного корпуса, во многом напоминают Голицынскую больницу. Однако здесь архитектор в гораздо большей степени подчинил их специфическим требованиям лечебного учреждения: четко спланировал расположение палат и служб, увязал их между собой, убрал церковь из общего объема здания и т. д. Строже и лаконичнее фасады, в которых основным архитектурным элементом становится лишенная каких бы то ни было украшений плоскость стены. Нет сомнения, что в Павловской больнице зодчий стремился осуществить на практике новые тенденции в архитектурной эстетике – тенденции к простоте и одновременно к монументальности художественного образа сооружения, столь характерные для русского зодчества (Дж. Кваренги, И. Старов, А. Воронихин) конца XVIII – начала XIX века.

Выше уже отмечалось, что в первые годы XIX века Казаков трудился над созданием «фасадического плана» Москвы. Можно с уверенностью сказать, что эта работа – итоговая не только для самого зодчего, но и для большого этапа развития архитектуры Москвы – определила его деятельность последнего десятилетия жизни.

Сама идея создания аксонометрического вида города, каким и делался «фасадический план» Москвы, появилась в результате значительных изменений, происшедших в течение второй половины XVIII века в архитектурном облике города. Причем «фасадический план» и выполнявшийся одновременно с ним генеральный план не только фиксировали уже существующую застройку, но и проектировали будущую. И этим они были близки к планам Москвы предшествующих времен. М. Ф. Казаков и большая группа его учеников начали эту работу в 1800-х годах и закончили в пределах Земляного города, вероятно, в 1805 г. В плане, основанном на тщательных обмерах всех владений (это выполнялось с помощью астролябии) и развернутом с юга на север, нашли отражение великолепные постройки Кремля и других районов Москвы, а также особенности рельефа. Об этом свидетельствуют «профили» Москвы, выполненные учеником Казакова Ф. К. Соколовым, – диагональные «разрезы» рельефа города и виды высотных зданий, данные в шести направлениях между заставами Камер-Коллежского вала.

Если вспомнить, что в эти же годы Казаков завершал свои «Архитектурные альбомы», содержавшие планы и фасады «партикулярных строений», то можно сказать, что последнее десятилетие творчества зодчий посвятил проблемам градостроительства, теоретическим вопросам формировании русского города времени классицизма, методическим принципам застройки Москвы.

Когда началась Отечественная война и войска Наполеона стали приближаться к Москве, родственники увезли семидесятитрехлетнего архитектора в Рязань. До Казакова дошла весть о вступлении французов в Москву, а затем – о гибели в грандиозном пожаре многих его творений. Тяжело больной, он не мог вынести этого удара и в ноябре 1812 г. скончался.

Творчество М. Ф. Казакова – значительнейшее явление в русской архитектуре. Начав свою деятельность в пору становления русского классицизма, он стал одним из замечательных его представителей, создал свое собственное, глубоко оригинальное направление, связанное со специфическими особенностями русского быта.

Казакова можно с полным основанием назвать архитектором, с именем которого ассоциируются наиболее выдающиеся постройки Москвы второй половины XVIII – начала XIX века. Мастер, глубоко чувствовавший красоту города, особенности его веками складывавшейся планировки, Казаков своими постройками не только органично вошел в него, но и во многом способствовал созданию того своеобразного облика, который был столь характерен для до-пожарной Москвы. Он разработал новый тип городского жилого дома, стал использовать такой архитектурный объем, как ротонда, не только в культовых, но и в общественных и, главное, гражданских сооружениях, создал свои приемы отделки интерьеров, где широко применял дерево, искусственный мрамор, штоф, занимался фиксацией сооружений и подготовкой планов.