Знойные ветры юга ч.2

В подвале строящегося замка изрядно воняло горелым мясом. Сводчатый потолок был девственно чист. Его свежая кладка еще не успела закоптиться от множества горящих факелов, и известковые швы были белоснежны. Тут было нестерпимо душно, ведь на дворе стояло лето, а здесь горел огонь. Сколоченная на скорую руку дыба приняла два исхлестанных бичами тела, под ступнями которых исходили последним жаром остывающие угли.

— Я все скажу! — верещал полный, бородатый мужчина, по лицу которого катились крупные, словно горошины слезы. Его спина была рассечена чуть ли не до костей и обильно сочилась кровью.

Его сосед оказался покрепче, и только изрыгал проклятия на наречии саксов. Германские языки для ругани подходят как нельзя лучше, и стоящие рядом воины с наслаждением впитывали незнакомые ранее речевые обороты.

— Позовите королеву! — рыдал полный. — Позовите, умоляю! Я все скажу!

— Не положено, — ответил старший из воинов. — Сказано, полсотни плетей, значит, полсотни. Окула, твоя очередь! Я умаялся уже!

Своды подземелья снова огласили вопли, но вскоре они затихли. Положенная порция ударов была выдана. А по крутой лестнице, выметенной ради такого дела начисто, спускалась княгиня Мария, брезгливо морщась и бережно приподнимая подол нарядного платья. Она окинула взглядом помещение и села на стул, который раскрасневшиеся от натуги воины заботливо отодвинули от гаснувшей жаровни. Княгиня достала из рукава платок, пропитанный благовониями, и прижала его к носу. Вонь горелого мяса нужно было чем-то перебить.

— Помилуй, государыня! — ревел белугой дьяк. — Грешен я! На княжье добро покусился! Останови пытку, молю! Нет больше мочи терпеть!

— Из каких будешь? — брезгливо спросила его княгиня.

— Монах я из Бургундии, — торопливо пояснил тот, — расстрига. Семь лет назад на Большой торг пришел, да боярину Збыславу поклонился. Меня за грамотность в подьячии и взяли сразу. Помилуй, матушка! Верой и правдой служил сколько лет! Бес попутал!

— Готов украденное выдать? — спросила княгиня.

— Готов! — завопил. — Но половину вот этот нехристь себе забирал. Пьяница проклятый! Саксонская рожа! Аспид ненасытный!

— Он заговорил? — спросила княгиня, показывая на матерящегося сквозь зубы сакса.

— Нет пока, ваша светлость, — с сожалением развели руками воины. — Крепкий, гад. Тут настоящий кат нужен. Пыточное дело — наука тонкая, мы ей не обучены.

— Значит, придется продолжить, — поморщилась княгиня и показала на дьяка. — Этого с дыбы снимите и деньги, которые он выдаст, принесете в мои покои.

Дьяка утащили, а с саксом воины продолжили. Упрямый германец только хрипел и выл, но ни в чем не признавался. Он уже от боли пару раз сознание терял, и его приходилось отливать водой.

— Что тут происходит? — услышала княгиня чей-то рев.

Герцог Эйгина, отец королевы, собственной персоной, спустился в подвал, когда услышал невероятные вести.

— Ты чего это тут распоряжаешься? — заорал он. — Ты что, дурная баба, совсем спятила? Это же племянник моей жены!

— Он вор, — жестко ответила Мария. — Он крал деньги моего мужа. На него подельник показал. Я в своем праве.

— Тут не твоя Словения, — на лице герцога заходили желваки. — Нет тут у тебя никаких прав. Ты здесь никто!

— Ну, раз так, — встала Мария, уперев руки в бока, — то помолвка твоего внука с моей дочерью разрывается, а ты, герцог, вернешь мне все до последнего солида. Твою шкуру пока что защищает союз с баварами, алеманнами, бретонами и бургундцами. Ты забыл? Одно мое слово, и никто из них даже мизинцем не пошевелит, когда лейды короля Дагоберта будут рвать тебя конями, как Орлеанского герцога и его сыновей. Ты все еще хочешь сказать, что я тут никто? Повтори это еще раз, и я не поскуплюсь на заупокойную службу за тебя, за твою дочь, за зятя и внука. Ну же! Ты готов умереть, герцог?

— Эй! Эй! Эй! — поднял перед собой руки Эйгина, который уже знал о судьбе своего северного соседа и совсем не желал повторить его судьбу. — Мы сейчас во всем разберемся.

— Я уже сама во всем разобралась, — твердо ответила Мария. — Украдено почти пятьсот солидов. Мой приговор — смерть.

— Не горячись, королева! — облизнул пересохшие губы герцог. — Мы же родня. Не дело это… И не принято у нас так. У нас в Правде нет казни как наказания, только штрафы. Даже за убийство беременной бабы вира положена. А тут мальчишка просто немного денег скроил.

— Хорошо, — ответила Мария. — Пусть живет, но у меня будет несколько условий.

— Говори, — сжал зубы Эйгина, который бросал кровожадные взгляды на своего незадачливого племянника.

— Ты выплатишь мне виру за сказанные слова! — ледяным тоном сказала княгиня. — Потом ты выплатишь виру за его проступок, — Мария ткнула пальцем в висящее тело. — И он больше не приблизится к этой стройке. И никто из твоих людей к ней не приблизится. Я привезла сюда нового человека, он примет здесь дела.

— А второй где? — вспомнил вдруг герцог. — Мне сказали, что ты велела двоих схватить.