Знойные ветры юга ч.2

— Вас ждут, — из двери вышел толстый евнух с одутловатым лицом. Он был очень стар, даже удивительно, что его еще держали на службе. А еще, этого евнуха знали все…

Это же протовестиарий[1] императрицы, — мелькнула запоздалая мысль, но ноги уже сами внесли его в покои. Он не ошибся, и листы папируса веером упали на пол. Василий рухнул на колени и протянул руку, чтобы поцеловать край платья той, чьего имени страшились все без исключения в этом дворце.

— Кирия! — просипел он внезапно севшим голосом. — Вы осчастливили своего слугу. Позвольте припасть к вашим ногам!

— Не приближаться к госпоже! — услышал он рык, мало похожий на человеческую речь. Могучая рука оттащила его назад. Василий поднял глаза и попытался потерять сознание от ужаса. На него насмешливо смотрели Хакон и Сигурд, и выглядели они здоровее некуда.

— Говори, — протовестиарий императрицы смотрел на него укоризненным взглядом. — Кто надоумил тебя отравить слуг нашей госпожи?

Императрица Мартина сидела в высоком резном кресле, а ее лицо напоминало застывшую маску. Лишь иногда нервный тик трогал короткой судорогой эту каменную личину, делая молчание повелительницы мира еще более жутким. Роскошь ее одежд и усыпанная камнями диадема лишь подчеркивали усталость и страх этой женщины. Ее муж старел, а пасынок Константин, ставший младшим василевсом, свою мачеху люто ненавидел. Сын эпилептички Евдокии был слаб здоровьем, но уже успел родить наследника. И это еще больше все запутало.

Евнух, стоявший на коленях, вдруг внезапно осознал, что она боится еще больше, чем он сам. Она, в отличие от него, живет в этом страхе долгие годы. Она просыпается в холодном поту по ночам, потому что видит в своих снах, как ее детям отрезают носы и выкалывают глаза. Злейшему врагу не пожелаешь такой судьбы.

— Как же она живет со всем этим? — посетила Василия несвоевременная мысль.

— Отвечай на вопрос! — с нажимом сказал ему слуга императрицы. — Тебе приказал патрикий Александр?

— Никто мне не приказывал, — с отчаянной смелостью крикнул Василий. — И я никого не травил!

— Вот твой кувшин, — показал рукой протовестиарий. — Выпей из него и можешь идти.

— Я не буду из него пить, — побледнел Василий, который внезапно все понял. За ним следили. Даны не стали пить отравленное вино, и нажаловались своей госпоже. — Я не знаю, что там. И я ни в чем не виноват! Госпожа, клянусь! Меня оговорили! Умоляю!

— Сигурд! — Мартина произнесла всего одно слово, и этого оказалось достаточно. На шее Василия сомкнулась гигантская лапа дана, а тщедушный евнух краем затухающего сознания почувствовал, как хрустнула его гортань и шейные позвонки. Он провалился в темноту.

— Это он! — прошептала Мартина. — Я знала, я чувствовала! Это все Константин! Они спелись с Александром! Они ждут, когда наш василевс покинет этот мир! Мои дети в опасности!

— Варанги умрут за вас, госпожа, — сказал Хакон, который удостоился ее милостивого взгляда. — Дайте приказ, и мы перебьем всех ваших врагов.

— Я услышала тебя, Хакон, — мягко сказала Мартина. — Ты и Сигурд — самые преданные мне люди. Я щедро награду вас. — И она отпустила их взмахом руки.

— Слушай, Сигурд, — сказал командир гвардии, когда они вышли за дверь. — Ты смотри, какой ловкий парень этот Коста. Не зря мы накормили его вчера до отвала. Если бы он не сказал нам, как правильно сделать, мы бы эту сволочь просто зарезали, и еще и виноваты остались.

— Да, — почесал косматую башку Сигурд, а потом убежденно сказал. — Хорошо, что я ему руку не сломал. Не иначе, сам Локи поцеловал в колыбели этого проныру. Я вису про него сложил. Хочешь послушать?

— Не хочу! — отрезал Хакон. — Я и так чуть не умер позорной смертью. Не усугубляй моих страданий, дружище, мне и так на редкость дерьмово.

Глава 23

Январь 634 года. Братислава.

Боец пятой роты Дражко все больше и больше становился княжичем Святославом. Теперь его выдергивали из Сотни под разными предлогами не реже раза в месяц. Он то сидел за перегородкой, когда шло заседание боярской Думы, то присутствовал на совещаниях, в которых участвовали самые доверенные люди его отца. Многие знали, что княжич служит в Сотне, но болтать об этом было, мягко говоря, не принято. Самослав, взвесив все хорошенько, решил, что лучше рискнуть секретностью, чем получить через три с половиной года хорошо выученного воина вместо наследника престола. Ну, а новогоднюю неделю князь и вовсе проводил с семьей, уделяя Святославу львиную часть времени.