Зной

В ЧЕТЫРЕ ПОПОЛУДНИ получить в Map Виста дорожку можно, не тратя времени на ожидание.

— Я должен их надеть? — спросил Карлос.

— Да.

— Их уже носили другие люди.

Глория кивнула, вводя свое имя в компьютерный счетчик очков.

Карлос покачал в воздухе похожими на легкие человека туфлями:

— Ну, как скажете.

И, надев их, прибавил:

— Вообще-то, довольно удобные.

— Именно потому, что они разношены, — сказала Глория.

Карлос выбрал шар с цифрой 15. Глория показала, как его полагается держать, и сказала:

— Вы первый.

— Я не знаю, как это делается, — пожаловался он.

— Просто посбивайте вон те штуковины.

Он метнул два шара и сказал:

— Что-то у меня не получается.

— Научитесь. Следите за мной.

Первая партия закончилась со счетом 126:23 в ее пользу. Когда Карлос сказал, что она произвела на него сильное впечатление, Глория лишь отмахнулась.

— Это я так, разогревалась, — ответила она.

В следующей партии Глория сделала «тёрки» и прискорбно промазала в дополнительном фрейме.

— Проклятье! — завопила она.

Карлос сказал:

— Будете и дальше так бить, глядишь, у меня появится шанс.

После восьми фреймов счет составил 142:13.

— Может, закончите за меня? — попросил он.

Она закончила, проделав за него страйк, а затем выбив девять кеглей и доведя счет Карлоса до 41. После чего — для собственного удовольствия — пробила еще один страйк. Последний фрейм Глории дал ей в конечном счете 164 очка.

— Не следует наказывать вас за то, что из двух ваших страйков один вы отдали мне, — сказал Карлос. — Запишите его на себя, а на меня — тройку.

Всю третью партию он просидел, позволив Глории играть за него. Три последовательных спэра и четыре последовательных страйка дали ей 188.

— Вы здорово играете, — сказал Карлос.

— Играла когда-то, — ответила Глория.

В ЗАКУСОЧНОЙ зала для боулинга было так же пусто, как в нем самом. Ее дизайнер вознамерился воспроизвести стиль конца 50-х, но остановился на полдороге. В результате долгоиграющие пластинки Бобби Дарина уживались здесь с психоделическими картинами, выполненными с помощью распылителя краски.

Они выбрали кабинку, из которой открывался великолепный вид на бульвар Венис. На другой стороне улицы ожидали «большого синего автобуса» [49]пьяные в стельку латиноамериканки, купавшиеся в отблесках неоновых вывесок KFC и «Уинчелса».

— Спасибо, — сказал Карлос. — Это была хорошая мысль. Я устал говорить.

— А я устала слушать.

Глория, сгорбившись, прислонилась к виниловой спинке своего сиденья. Если она сейчас не съест хоть чего-нибудь, то свалится с ног.

Появилась, позевывая, официантка. По бескрайним морям ее щек плавала одинокая мушка.

— Гамбургер, «кока», жареная картошка? — осведомилась она.

— Греческий салат, пожалуйста, — ответила Глория.

— Что желаете, то и получите. А вы?

Карлос попросил на английском светлого пива.

Официантка плотоядно осклабилась:

— Вот, значит, как вы сохраняете вашу девичью фигуру?

Она рассмеялась — скорее зарычала, — отобрала у них меню и удалилась.

Оба молчали, пока не появился салат: набор омертвелой зелени, токсичные кружки красного лука, прогорклые оливки, а сверху — могильная плита «феты».

Глория ткнула в него вилкой.

— Это не еда, — сказала она.

— Такой салат, — провозгласил Карлос, — есть оскорбление, нанесенное долгой и величавой истории Греции.

Глория съела шестую часть этого «блюда» и оттолкнула его от себя.

— Я должна кое-что рассказать вам.

И приступила к рассказу. Когда она дошла до эпизода со счетом в Калифорнийском федеральном, Карлос перебил ее, спросив:

— Так он не умер?

— Нет.

— Вы уверены?

— Вполне, — сказала она.

— Ну, это… — Похоже, Карлос не понимал, как ему отреагировать на услышанное.

— Это хорошо, — наконец сказал он. — И где же он?

Пауза.

— В Мексике, — ответила Глория.

Карлос недоуменно уставился на нее.

— Послушайте, — сказала она.

И проговорила еще десять минут. Под конец он спросил:

— Вы уверены, что он жив?

— Других вариантов не вижу, — ответила Глория. — На следующий день после его предположительной смерти со счета Карла были сняты деньги.

— Мне нужно обдумать это, — сказал Карлос.

Он ушел в уборную, Глория отнесла счет к кассе.

Официантка выбила ей чек.

— А он милашка, — сказала она.

Копавшаяся в бумажнике Глория подняла на нее взгляд:

— Простите?

— Ваш дружок, — пояснила официантка. — Попа у него шик-блеск.

— Вы кредитные карточки принимаете?

ГЛОРИЯ ПОДВЕЗЛА ЕГО ДО МОТЕЛЯ. Они договорились о завтрашней встрече. Карлос спросил, нет ли у нее каких-либо вещей, принадлежавших его отцу.

— Есть, но совсем немного, — ответила она.

— Немного лучше, чем ничего, — сказал он. И крепко сжал жилистый кулак. — А ничего — это пока все, что я от него получил.

ОНА ВОЗВРАТИЛАСЬ ДОМОЙ и впервые за долгое время крепко заснула.

Глава двадцатая

В десять сорок пять следующего утра Карлос приехал к ней на такси.

— Как трудно здесь машину поймать, — сказал он.

Они уселись за стол. Глория разложила по нему все, какие у нее были, связанные с Карлом бумаги.