Знать и помнить

Но к вечеру и немцы, и румыны стали возвращаться в Крымскую. А с передовой повели наших пленных. Худые, грязные, руки назад, а сзади подталкивающий прикладом немец. Бабушка плачет, причитая: "Сыночки мои!.." (Трое сыновей ее были на войне. Один погиб под Сталинградом, второй - под Ленинградом. А третий, старший, в самом начале войны был посажен в тюрьму "за восхваление немецкой техники". Этот жив до сих пор.)

Немец, увидев плачущую бабушку - "у, русиш швайн!" - разразился бранью. Месяц еще мы ждали, пока освободят Крымскую. Раненые лежали на земле, везде.

Крики были, мольбы подать воды: "Пить! Воды!" А давать нельзя: ранены в живот. Руки, ноги, кишки. "Пристрелите, не могу!" Газовая гангрена. Ужасы войны.

Все это я пацаном видел, потому и называю Вас дорогим. Каждому, ходившему в атаку, знающему, что такое бой, я готов поклониться. Каждый фронтовик для меня - дорогой человек. Это они, тогда еще мальчишки, отстояли и меня, и землю мою. Может быть, поэтому, когда говорят о каком-нибудь спортсмене: герой, меня это бесит. Люди забыли, что такое героизм и кто - герои.

Но речь пойдет о книгах. "Война" И. Стаднюка и "Блокада" А. Чаковского произвели на меня одинаково неприятное впечатление. Все хорошо сначала. Но затем начинаются сочувствия руководителям. Описания их страданий, их от бессонницы красных глаз, их изнуренной внешности (мешки под глазами, воспаленные глаза и т. д.). Это при том, что миллионы людей погибали в боях, умирали от голода! Тогда же по прочтении я продал эти книги. Больше я ни книг Стаднюка, ни книг Чаковского читать не буду.

Война не такая.

3 июня 1987 г.

П. К. Грицак,

кандидат технических наук,

63 года, г. Харьков

ФОРМЫ БОРЬБЫ

ДИКТОВАЛО ВРЕМЯ

Репрессии в нашей стране в 1937 - 1938 годах академик А. Самсонов рассматривает только как следствие культа личности И. В. Сталина. Почему этот вопрос не увязывается с теми историческими задачами, которые вынужден был решать наш рабочий класс в союзе с крестьянством в тот период? Почему бы историку не проанализировать данные о враждебных актах и судебных процессах того времени? В Сибири, Забайкалье и на Дальнем Востоке до сего времени сохраняются памятники погибшим от диверсионных действий в 1937 1939 годах на единственной там железной дороге. Мне, комсомольцу-колхознику, приходилось в то время охранять даже каменные трубы через железнодорожные насыпи, не говоря о вынужденной охране воинскими подразделениями любого малого железнодорожного моста. А сколько открытых судебных процессов того времени над укрывающимися враждебными элементами, которые поджигали производственные объекты, отравляли колхозный скот?.. Трудно отрицать необходимость жестокой борьбы и с идеологической формой диверсии: анекдотчиной и негласной поэзией, распространяемой в основном из среды интеллигенции.

А сколько бед досталось нашей стране в начальный период войны от враждебных и диверсионных актов, совершаемых еще оставшимися прихлебателями царизма?.. Никогда не забуду пойманного при моем участии в июне 1942 года на разъезде восточнее Мичуринска жителя, оказавшегося бывшим белогвардейцем. Из ракетницы ночью он подал сигнал фашистской авиации о большом скоплении наших важных военных эшелонов. Огромные жертвы и потери тогда я увидел. Это было мое первое боевое крещение.

Если бы наша партия, пусть даже и так жестоко, не решала задачу ликвидации в нашей стране вражеских элементов, то сохранение социализма трудно представить. При решении партией в целом такой сложной политической стратегической задачи, как ликвидация остатков прихлебателей капитализма, в условиях, когда не обходилось без проникновения вражеских элементов в некоторые органы партии и КГБ, естественно, не обошлось без ошибочных потерь. Где же обоснования (доказательства) историка, что эти потери необходимо исторически отнести только к руководителю партии? Пора историкам, писателям, журналистам подходить к таким вопросам не с позиции пострадавших, а с позиции успешного достижения исторических целей построения и развития социализма в одной стране, не шарахаясь в разные стороны. Если рассматривать односторонне, только с точки зрения потерь, то Сталина можно и обвинять. Если рассматривать исторически глобально, то, выходит, позиция Сталина глубоко правильная и мудрая.

Странная оценка в ответе Самсонова дана приговору военного трибунала, утвержденному тов. Сталиным, о расстреле Павлова и его некоторых штабных работников. Суровое осуждение штаба Павлова, в основном за безынициативность, имело существенное военно-дисциплинарное влияние на все остальные штабы. Суровое осуждение - это большой урок для всех. На каких же принципах тогда основан призыв историка к реабилитации Павлова и его штаба и при чем здесь культ личности Сталина?..

Неплохо было бы, чтобы это письмо дошло бы хотя бы до одного из исторических факультетов университетов.

А еще интереснее, если оно будет опубликовано с некоторой литературной (журналистской) коррекцией без изъятия главного.

3 июня 1987 г.

П. В. Мажов, пенсионер,

г. Волгоград

ПРОДОЛЖАЙТЕ

БЛАГОРОДНУЮ РАБОТУ