Знать и помнить [Диалог историка с читателем]

Не слишком ли часто за последнее время промахи руководителей стали прикрывать языком юристов — «не сделал многого»? А он, этот промах, равнозначен преступлению. Выпустил браку на миллион — выговор, растранжирил два миллиона — строгий выговор. Так кто ж тут виноват в преступной неспособности руководить?

Теперь о репрессиях. В то время без них было не обойтись, и не только И. В. Сталину. Вот пример: телеграмма симбирскому губпродкомиссару «…Хлеб от крестьян Вы обязаны принимать днем и ночью. Если подтвердится, что Вы после 4 часов не принимали хлеба, заставляли крестьян ждать до утра, то Вы будете расстреляны. Председатель Совнаркома Ленин» (Полн. собр. соч., т. 50, с. 238).[80]

25 мая 1987 г.

Г. Р. Клейнер, 56 лет, г. Одесса. Счастлив, что дожил до этого дня

Хочу выразить Вам свою благодарность за публикацию статьи о Сталине. Мне 56 лет, и я счастлив, что дожил до этого дня. С первых дней работы М. С. Горбачева в качестве Генерального секретаря я для себя определил несколько основных показателей, по которым был намерен судить о перестройке — не очередная ли это кампания? Для меня и многих других отношение к Сталину — один из самых важных показателей, так как все остальное — лишь производное от этого фактора. Я полностью разделяю точку зрения тов. Самсонова, но считаю, что в этой статье он сказал не все. Пора обнародовать материалы XX съезда КПСС. Нет сомнений в том, что тов. Киров был убит по прямому указанию Сталина. Он же вынудил тов. Орджоникидзе к самоубийству — этот факт был опубликован в одной из книг.[81] В условиях террора не было людей, которые могли бы как-то критиковать Сталина, поэтому его ошибки имели самые трагические последствия. Большая часть трудностей в развитии нашего социалистического общества вызвана именно ошибками уверовавшего в собственную гениальность Сталина. Те ошибки, которые потом допускали тов. Хрущев и Брежнев, в значительной мере порождены культом Сталина, который полностью, или почти полностью, ликвидировал даже ничтожное количество возможностей для критики не только Генерального секретаря, но и рядового инструктора райкома партии. Ну а продовольственная проблема — разве это не следствие коллективизации «по Сталину»? А 1941 год? А насажденная Сталиным политика подбора кадров, при которой прием в институты, прием на работу и назначение руководителей всех рангов производились по принципам, не имеющим ничего общего с ленинскими нормами, с интересами государства? Эти принципы подбора кадров настолько прижились, что сегодня, когда нам дали возможность самим выбирать руководителей, мы не знаем, как это делать.

Я не рассчитываю на публикацию моего письма. Но прошу хотя бы в порядке дискуссии опубликовать из него пять-шесть предложений.

25 мая 1987 г.

В. И. Алексеев, 49 лет, г. Москва. Историки будущего разберутся

На протяжении жизни мое отношение к личности И. В. Сталина неоднократно менялось. В детстве и подростковом возрасте у меня в сознании он занимал, видимо, примерно такое же место, какое у мальчика, воспитываемого в религиозной среде, занимает Иисус Христос, Саваоф, Магомет или Будда. Его портреты глядели со стен в школе и на улице, имя ежечасно звучало в ушах. Я вместе с миллионами других мальчиков и девочек на уроках пения и пионерских утренниках с истинным воодушевлением пел звонкие песни типа

Ведь недаром к светлым далям
в золотой счастливый век
нас ведет товарищ Сталин —
самый мудрый человек.

На выпускных экзаменах в седьмом классе с пафосом прочел стихотворение М. Исаковского «Слово к товарищу Сталину», за что получил похвальную грамоту. Киноленты «Клятва», «Падение Берлина», «Незабываемый 1919 год» производили на меня сильнейшее впечатление.

В ранней юности образ великого вождя в моей голове слегка потускнел. Уже через несколько месяцев после его смерти появились первые статьи, в которых сдержанно говорилось о некоторой переоценке роли И. В. Сталина. Я, 16-летний юнец, принял эти известия без излишнего сопротивления. Все вроде бы правильно: Сталин не божество, а человек, но гениальный. Учась в институте и изучая предмет под названием «Основы марксизма-ленинизма», не без интереса читал сталинские труды «Анархизм или социализм?» и «О диалектическом и историческом материализме», находя их понятными и глубокими.