Знать и помнить

Как показал уже А. Самсонов, Сталин внес известный вклад в обеспечение Победы. Но апологетическая пропаганда военных лет при участии самого Сталина чрезмерно преувеличила этот вклад. Культивировалось мнение о "великом" знатоке в области политэкономии, философии, истории, языкознания, военного дела и пр. Это само по себе нелепо - время энциклопедистов давно прошло, неверно это и по существу. Таков и занявший большое место в "открытом письме" тезис "За Родину, за Сталина!", распространенный во всех официальных изданиях тех лет. Он выдержан в духе буржуазного, точнее, добуржуазного культа личности. Он родствен религиозному девизу "За веру, царя и отечество!", принятому в русской армии до 1917 года, и рассчитан на упрощенно мыслящих людей. Отождествление "Родины" и "Сталина" - наиболее слабый момент нашей пропаганды 1941 - 1945 годов. Можно спорить, насколько сильно эта мысль проникла не только в листовки, но и в души людей, но ее полная идейно-теоретическая несостоятельность бесспорна. Совершенно неправомерно применять этот факт ненаучной пропаганды в качестве доказательства "величия" Сталина.

Письмо И. Карасева не случайно. В 80-е годы в художественной литературе, кино и телевидении возникла тенденция к восстановлению суждений о Сталине, господствовавших до XX съезда партии. Сохраняется сильная устная традиция. Те современники Сталина, которым был выгоден культ, продолжают влиять на общественное мнение. Действует и способность человеческой памяти забывать все отрицательное, ностальгия ветеранов, чья юность совпала с войной. Большую ответственность несет та историческая литература о войне, в которой господствует парадный стиль.

Здесь законная гордость победителей переродилась в опасное самодовольство недалеких пропагандистов. Оно сомкнулось с фальшивой идеализацией, которую осудил апрельский (1985 года) Пленум ЦК КПСС. Научные сотрудники и мемуаристы в условиях недостаточной демократичности и гласности обходили молчанием многие острые проблемы истории войны. Часть историков не хочет перестройки знаний о войне. Сказываются их авторитарное мышление, низкая профессиональная подготовка, нежелание расстаться с легкой жизнью. Известно, что подлинно научное освещение войны требует тяжелого труда. Они с нескрываемой неприязнью встречают любые попытки советских газет и журналов восполнить пробелы в освещении прошлого, подорвать основы застойной методологии.

Наука на специальном уровне не занималась интересующим И. Карасева вопросом. В его освещении еще слишком много эмоционального. В этой связи я выскажу некоторые соображения.

Роль того или иного лица в борьбе за победу непозволительно отождествлять с самой победой. Ее святость не делает святым любого причастного к ней. Об этой роли нельзя судить, ограничиваясь Днем Победы или Парадом Победы в мае - июне 1945 года. Необходимо брать в целом всю войну и ее непосредственную предысторию. Все стороны победы (как и итогов войны) взаимосвязаны. Помня об этом, мы тем не менее должны особо изучить и отдельные ее стороны, в первую очередь значение победы, силы, обеспечившие победу, цену победы. Всемирно-историческое значение победы никто из честных исследователей, в том числе и зарубежных, не ставит под сомнение. Земной цивилизации угрожала страшная опасность в лице фашизма. Его разгром обеспечила коалиция государств и народов, но главная роль принадлежала советским людям. Им пришлось выдержать наиболее жестокие испытания. Борьбу один на один против фашистского блока в 1941 - 1944 годах руководимый коммунистами народ вел в условиях культа личности. В ходе войны его пагубное влияние несколько ослабло, в частности после крупных поражений 1941 - 1942 годов. Сталин стал в большей степени считаться с мнением специалистов. Однако до конца войны и после нее культ отнюдь не усиливал наши позиции. При этом я решительно отличаю культ от действительно необходимой в тех условиях централизации руководства. Народ и партия победили, несмотря на культ и вопреки ему. Это обстоятельство еще больше подчеркивает величие Победы, экономические, политические, духовные возможности нового строя, революционный энтузиазм трудящихся.