Знание - сила, 2003 № 08 (914)

Действительно, сидели мы всю советскую жизнь в мэнээсах, ни о какой карьере не думали и занимались тем, что было нам интересно. Мы «забегали вперед» без оглядки на естественно господствующие в науке консервативные представления и предрассудки (слава богу, наука эта наша хоть под идеологию не подпадала — во многом потому мы в нее и пошли - и начальство нами мало интересовалось). И дома, и на Западе — когда туда доходило то, что мы делаем, — научный «истеблишмент», за небольшим исключением, относился к нам подозрительно («разве можно лезть в такую глубину? что мы знаем о праязыках такой древности?»), но помешать, повредить нам это практически не могло. Сейчас ситуация другая, мы встали на ноги, поздновато, но все-таки «сделали карьеру», никто на нас здесь всерьез не нападает.

Вот в таких грустных тонах шел у нас разговор, а я вдруг подумал: разве мы о таком могли даже мечтать двадцать лет назад? Занимаемся любимым делом, получаем еще за это гранты, пусть и невеликие, печатают нас и дома, и в самых престижных западных издательствах (алтайский словарь Дыбо-Мудрака-Старостина выйдет в издательстве Brill в Лейдене), ученики, хоть и немного, но есть — и замечательные. Как говорит Старостин: ничего, прорвемся. Вроде даже уже прорвались.

Поэтому, я желаю тебе, дорогой друг, на твое — страшно сказать! — пятидесятилетие долгой активной жизни, равно как сил, терпения и оптимизма, которых тебе и так не занимать.

Александр Милшпарев

Сергей Старостин: Два подхода к изучению истории языка

Выспрашивая много лет назад молодых лингвистов о предмете их истинной страсти и изучения — лингвистике, мы увидели, что ответы располагаются в двух плоскостях.

Одна — плоскость теории, методов, инструментария столь неординарной науки. Другая включает в себя непосредственно работу с языками и, естественно, результаты этой работы. Именно так, для удобства читателя, мы и расположили ответы недавней беседы с лингвистом № 1 — Сергеем Анатольевичем Старостиным.

Есть в принципе два подхода. Один — это глсттогенез: думать, как мог возникнуть язык, какие могут быть его истоки, как соотносится человеческая коммуникация с коммуникацией животных и т.д. Это вполне легитимная тема, но, к сожалению, здесь мало на что можно рассчитывать, кроме ответов общих и, может быть, даже спекулятивных.

Другое — это движение сверху вниз (от нашего времени вглубь истории), то, что делаем мы, то есть постепенное сравнение всех языковых семей и «пошаговое» продвижение вглубь. Мы, может быть, никогда и не дойдем до истоков, но зато максимально продвинемся вглубь и даже попытаемся восстановить первые стадии развития человеческого языка. Это сравнительно-исторический метод, сравнение языков, реконструкция.

И тут тоже есть разные подходы и разные методы. Сейчас приходится все время полемизировать с американцами, потому что у них совершенно другая школа - гринберговекий метод массового сравнения. Джозеф Гринберг (уже покойный, в прошлом году он умер) был, конечно, великий лингвист. Он первым сделал классификацию африканских языков, разделил их на четыре семьи; он занимался американскими языками и выдвинул теорию о том, что все они, в сущности, представляют собой одну «америндскую» макросемью, кроме северных — эскимосских и надене. Последняя его книга — о евразийской семье языков, которая практически совпадает с нашей ностратической. Гринберговская методика основана на методе массового сравнения. Он смотрит на современные языки в больших количествах и обнаруживает какие-то общие модели, сходства в системах местоимений, не устанавливая соответствий, не делая реконструкций, а просто пытаясь сделать классификацию. На наш взгляд, это такая эвристика, определение на глазок. У Гринберга остался ученик — Меррит Рулен из Стэнфорда, с которым мы сопредседательствуем в нашей новой программе.

Это пятилетняя программа в институте Санта Фе, посвященная эволюции человеческого языка. В программе участвуют и американские ученые, и российские. Реально и австралийские — Пейрос, и израильские — Долгопольский, но в основном это все российская школа, выходцы из бывшего СССР. Есть англичане, есть европейцы (Вацлав Блажек из Чехии и др.) — мы собрали более-менее всех, кто занимается дальним родством.