Знание-сила, 2002 №05 (899)

Рейхсминистр Шпеер сразу после ареста был допрошен о работах над атомной бомбой. Он показывал следующее: «Точно так же, как у вас в Америке, наши ученые давно изучали расщепление атома. Вы далеко продвинулись. У вас имеются огромные циклотроны. У нас же построили несколько небольших циклотронов – да и то, лишь когда я стал руководить работами. На мой взгляд, мы далеко отстали от вас. Мы не шагнули дальше примитивных лабораторных опытов, и даже они мало заслуживают упоминания». Для успеха «нам потребовалось бы еще десять лет», подчеркнул министр.

Шпеер был убежден в этом. Он говорил то, что внушили ему физики. Сам Гейзенберг убедил его в том, что атомную бомбу нельзя создать в ближайшие годы. Однако на то были свои причины, неизвестные властям. Чем дольше ученые работали над атомным проектом, тем яснее вырисовывались трудности, стоявшие на их пути. Поэтому не было резона привлекать внимание властей к данной работе, незачем было уверять их, что «мы готовы создать чудо-оружие для Рейха».

Впоследствии профессор Гейзенберг так сформулировал позицию немецких физиков в годы войны: мы не имели желания изготавливать атомную бомбу и были лишь рады тому, что обстоятельства избавили нас от необходимости работать над атомной бомбой.

Гейзенберг лукавил. Немецкие физики создали бы это оружие, будь у них достаточно времени. Они были типичными «кабинетными учеными девятнадцатого века»: экспериментаторами и прагматиками. Их нельзя назвать ни «воплощением зла», ни «совестью эпохи». Азарт исследователей гнал их вперед, а чувство опасности, невольно исходившее от властей, заставляло сдержаннее и рассудительнее выбирать цели своих исследований, не обещать неисполнимое, дабы не нести потом «невосполнимую утрату». Они не испытывали моральных терзаний; они ставили перед собой вполне достижимую цель и, преследуя ее, проводили эксперимент. Один, другой, третий, пока не добивались успеха.

Так они действовали и тогда. Возможные цели: бомба и ядерный реактор. Из-за нехватки средств лучше ограничиться одной из них. Возможная неудача более наказуема в первом случае, поэтому все силы и средства надо употребить на то, чтобы изготавливать реактор, а не бомбу.

Вполне возможно, что немецкие ученые все же построили бы реактор, а затем стали бы создавать атомную бомбу. Тот же Гейзенберг даже в последние месяцы войны готовился к эксперименту с реактором. Его гнала одержимость исследователя; любопытство влекло его вперед. Немецкие физики могли бы добиться успеха еще в начале сороковых, однако вмешались субъективные факторы: личные качества людей, руководивших атомным проектом в Германии, а также взаимоотношения теоретиков и практиков в ученой среде. Поговорим об этом подробнее.

Во-первых, подчеркнем, что в США атомным проектом руководили высшие военные чины. Что же было в Германии? Первым «уполномоченным по ядерной физике» стал профессор Абрахам Эзау. Атомный проект мало увлекал его; он был слишком приземленным человеком, чтобы верить во «всемирную электростанцию в шарике урана». Современники так отзывались о нем: он был человек «порядочный и скромный, очень много знающий и многого добившийся», человек, которому «уже не о чем мечтать». Подобные черты достойны похвалы, но разве можно отнести эту фразу – «уже не о чем мечтать» – к ученому, возглавлявшему загадочный «атомный проект». Здесь, как нигде, требовались люди увлеченные, одержимые идеей. Только мечтатели и идеалисты могли создать атомную бомбу. Прочим путь в царство атома был заказан.

Профессор Герлах, сменивший Эзау, был еще менее энергичен, чем его предшественник. Он явно недооценивал своих американских коллег. Он полагал, что те гораздо практичнее нацистов, и потому «призрак атомной бомбы» вряд ли их увлечет. Нет, они слишком большие реалисты, чтобы тратить на эту работу сотни тысяч долларов! Кроме того, стараясь уберечь немецких физиков от отправки на фронт, он откровенно «раздувал» любую программу. Чем больше научных групп будет заниматься одной и той же работой, – пусть мешая друг другу, пусть отнимая другу друга ценнейшее сырье, – тем больше ученых ему удастся спасти. При дефиците урана и тяжелой воды это было катастрофой.

Итак, ученые, руководившие физикой в Германии, лишь тормозили работу над атомным проектом – и не важно, что двигало ими, непонимание целей или желание «спасти отечественную науку». Немецкие физики могли создать атомную бомбу, потому что обладали и нужными для этого знаниями, и необходимым сырьем (пусть его было не так много), но немецкие физики не могли создать атомную бомбу, потому что свои знания они использовали прежде всего, чтобы накапливать новые знания, и потому что все необходимое сырье (тем паче, что его было не очень много) тратили на проведение каких угодно «интереснейших экспериментов», но только не на создание атомной бомбы.