Знание-сила, 2002 № 10 (904)

Когда у ребенка начинается половое созревание, его уютное жилище постепенно превращается в паноптикум эстрадных страшилищ, зоопарк надписей и склад прибамбасов. И эта постоянная рок-музыка! Оставьте его на недельку одного – он захламит одну комнату за другой и переберется жить на коврик в прихожей. А родители? Недоумевают, раздражаются. Воспитание пошло прахом: чадо бродит неизвестно где, а когда приходит – лучше бы продолжал бродить неизвестно где… Но дело не в огрехах педагогики – природа берет свое.

Территориально-маркировочное поведение можно считать проявлением агрессии. Его задача – заставить конкурента держаться на расстоянии. Впрочем, можно добиться и обратного эффекта – метка не оттолкнет, а притянет конкурента, жаждущего драки – или секса. Поэтому метки одновременно оказывают пугающее и влеку шее действие. Когда метит человек, он может уподобляться птицам – и шуметь, а может – зверям, и тогда издавать запах, причем сильный – ведь обоняние у него слабое. Последние сто-двести лет делать это стало не так просто: цивилизованные люди затеяли регулярно мыться. На выручку пришли мощные одоранты: парфюмерия и табачный дым.

И у курения есть этология

Курильщик получает сразу несколько возможностей заявить о себе «животным» – этологическим путем. Он не только коптит на окружающих, но и приобретает способность громко кашлять, плевать, шумно выдыхать. Все это, несомненно, агрессивные сигналы, которые человек использует, чтобы привлечь внимание, выразить неодобрение: кхэ-кхэ, тьфу, фэ-э-э… Кроме того, курящий – это уже не простой человек, а огнедышащий обладатель ритуальных предметов, занятый многотрудным делом! То есть персонаж, достойный почтения. Многие подростки курят именно для того, чтобы повысить свой ранг, создать ауру присутствия – а не одурманиться.

А еще сигарета, украшающая лицо, продолжает традиции агрессии, принятые у приматов. Во время акта коммуникации обезьяны внимательно следят за лицом партнера. Если тот открывает рот, поблескивает зубами, чавкает и даже просто поворачивает лицо «анфас», это расценивается как проявление агрессии или, в лучшем случае, нахальства. Самые злые приматы обзаводятся несколькими «индикаторами агрессии», дублирующими друг друга. Разъяренный носач мало того, что скалит зубы, но еще и демонстрирует отменно разбухший нос и незаурядную эрекцию. У человека «фаллическая» агрессия сохраняется в форме «неприличных» жестов и слов. К этому ряду косвенных намеков можно причислить и сигару – этакий огненный фаллос меж оскаленных зубов!

Курильщик не только всегда имеет повод для коммуникации («Дай закурить!»), но и вступает в незримое братство, круг посвяшенных. Тысячи лет одурманивание являлось сакральным занятием, доступным только для тех, кто прошел инициацию. Для профанов («ненастоящих» воинов, женщин, детей) одурманивание было табу. В сегодняшнем обществе отголоски этого табу кроются, например, в убеждении, что школьнику (будь он усатым десятиклассником) курить «вредно», а студенту-первокурснику уже «можно». Действие рождает противодействие: получив свободу, молодые в массе начинают курить, дабы вступить в мир взрослых, посвященных. Сегодня прибавилась еще одна «фаллическая» привычка-дуть пиво из горла (что недаром запрещено во многих странах: слишком этологично, слишком агрессивно). У нас, если в нужный момент не украшать лицо подобными символами, легко прослыть аутсайдером. Страдает коммуникация. Подходит потенциальный союзник, мнет сигарку и нежно спрашивает: «Вы курите?». Заслышав: «Виноват, нет…», мрачнеет, говорит: «Ну и молодец», а в глазах читается: «Да ты, братец, просто лопух».