Знание - развращает

Смеркалось, дорогу освещали только фонарь со свечей у кучера и мой атронах плывущий возле меня, что уже будто принял свою роль обогревателя и походной плиты и просто смиренно делал, что приказывал ему. Несмотря на скорую ночь останавливаться для обустройства лагеря мы не спешили, ниже по склону, в получасе примерно от нас виднелись огни на каменных станах имперской крепости. До Хелгена стало рукой подать, а припозднились мы только из-за заметенных снегом дорог, но основной горный хребет позади, и мы медленно ехали к подножью гор.

Лично я мечтал о двух вещах: найти алхимика и купить зелье от простуды и о теплой кровати в таверне. О втором пункте мечтали все оставшиеся попутчики, даже норды, как мне показалось они даже больше чем я.

На воротах повозка остановилась, а нам навстречу вышел одетый в доспехи империи один из двух дежурных у ворот. Освещая ночь факелом он всмотрелся в наши уставшие лица и осмотрел владельца личной упряжи из двух лошадей.

— Оставь их, это Фротгар, — подал голос второй из дежурных.

— Знаешь его? — первый повернулся спиной к нам и лицом к своему коллеге.

— Да, вместе росли, он часто здесь проезжает, ты новенький, а потому ещё не встречал его.

— Ясно, — кивнул дежурный и приказал кучеру. — Проезжай.

Хорошая новость? Нас пустили в крепость. Плохая? Следуя логике любая лавка в том числе алхимическая в это время суток закрыта. И мне нужно больным найти место где переночевать и молится чтобы моя простуда не ухудшилась к утру.

Разобрав свои пожитки и согласовав встречу завтра в полдень у ворот крепости наша не славная и не дружная компания разошлась кто куда. Лично я поспешил к ближайшему стражу и всунув ему в руку пять монет, разузнал где тут расположены таверны, и кто может в это время продать мне зелье от болезни.

Как оказалось, была моя правда. Алхимические лавки действительно закрылись ещё пару часов назад, но вот в городе была одна знахарка, которая могла помочь мне и жила она недалеко, всего десять минут ходу от меня. Поблагодарив стражника, отправился по его указаниям в сторону где жила старая травница, благо хоть внутри огромной крепости было очень светло благодаря множеству фонарей.

Старый деревянный дом, который видел лучшие времена и вокруг которого распространялся аромат трав и зелий, таким был дом нужной мне старухи, в окнах горел свет, а значит кто-то да был внутри. Подойдя ко входу я несколько раз ударил кулаком по деревянной раме и сразу же услышал, как внутри кто-то начал подходить к двери.

— Ну, кого там принесла нелегкая! — мне едва не заехали дверью по носу.

Старая, даже дряхлая женщина едва доходящая мне до груди смотрела на меня своим недовольным взглядом и хмурилась, а даже заложенный нос в секунды был забит ароматом травяных настоев.

— Мне ну…

— Я вижу, чего тебе нужно, чай не слепая, — перебила меня бабка-божий одуванчик, — платить есть чем?

— Септимы.

— Полсотни. Сперва деньги — потом зелье, — сварливо прокряхтела она и я полез в кошель за золотом.

Септим были очень тонкими и небольшими монетами, а потому их вес был едва пол грамма, но это было чистое золото. Конечно же номинал монет колебался от одного септима, до десяти с минимальными различиями в весе. Быстро отсчитав нужную сумму я протянул её к старухе. И та выхватив золото у меня из руки удивительно скорым и резвым движением, тут же принялась пересчитывать.

— Там всё правильно, — устало вздохнул я.

— Не мешай! Знаю я вас правильных таких, пока сама не посчитаю веры вам нет, — мгновенно взъелась на меня карга.

И я минуту стоял на пороге пока старая женщина пересчитывала золото, а как она убедилась в правильности суммы, то дверь во второй раз едва не расшибла мне нос. С глухим стуком дверь закрылась перед моим лицом, а спустя минуту, когда уже подумал, что меня вот так нагло кинули на золото, открылась обратно с протянутым мне в руке пузырьком.

— Выпьешь это и болезнь тут же пропадёт, но не забудь поесть, тело твоё ослабло и ему нужна пища и сон.

— Понял, спасибо.

— Понял он, — скривилась в очередной раз старуха, — понял он, олух. Получил своё? Ну так прочь иди, не мешай старой женщине.

Решив не спорить, молча и не прощаясь ушел от дома скверной престарелой нордки, проглотив по пути зелье, что она мне всунула. Крепкое, острое как чили оно огнем разошлось по пищеводу, а с него волной жара проникло в каждую клеточку тела, но уже мгновение спустя только мурашки в теле напоминали, что я его вообще пил. Зато резко ощутил себя намного здоровее, чем был минуту назад.

Спустя полчаса всплыла вторая плохая новость, мест в дешевых тавернах нет, как нет мест в тавернах подороже, так что пришлось идти в дорогую таверну. Можно было плюнуть и пойти разбить себе лагерь за крепостью, но блядь, я десять дней провел под открытым небо на морозе, я хочу провести ночь в теплой кровати и не думать о том, какой же лесной или горный хищник прервет мой сон на этот раз.