Знаменитый Павлюк. Повести и рассказы

— Позвольте, я только кого-нибудь приглашу с собой из наших специалистов, — сказал Сергей Варфоломеевич. — Допустим, можно взять нашего агронома. Будет неплохо...

— Нет, нет! — запротестовал Перекресов. — Вот этого не надо. Не надо отрывать людей. Мы с вами все-таки не на свадьбу едем...

«Наверно, он и про свадьбу у Терентьева узнал, — быстро и потерянно подумал Сергей Варфоломеевич. — И вот всегда так: в кои веки попадешь на свадьбу, а уж разговоры пошли. Можно подумать, что мы только и делаем, что ходим на свадьбы».

— Позвольте, я тогда распоряжусь, чтобы подали лошадь.

4

Перекресов продолжал ходить взад-вперед у подъезда райисполкома. Он начал уже проявлять нетерпение, когда к подъезду подкатила пролетка, запряженная сытым буланым жеребцом.

На козлах сидел благообразный старик с белой бородой.

А Сергея Варфоломеевича все еще не было. Наконец он появился в сопровождении худощавого мужчины в очках и в брезентовом дождевике.

— Ты слезай, Аким Семеныч, — сказал он кучеру. — Отдыхай. Вместо тебя вот Григорий Назарыч сядет. Это будет вернее...

Перекресова удивила внезапная смена кучера. Но председатель объяснил, кивнув на белобородого старика:

— Дорога там, я же говорю, тяжелая. А он, видите, какой древний. Куда там ему! Пусть отдохнет...

Поехали. Перекресов сидел рядом с Сергеем Варфоломеевичем и, глядя на темные поля, где солнце еще не растопило последние пестрые островки слежавшегося снега, спрашивал о семенах — проверялись ли они на всхожесть, каковы результаты; интересовался тракторами и сеялками, выяснял, весь ли инвентарь отремонтирован. Почти на все вопросы председатель отвечал уверенно. Только когда зашел разговор о Желтых Ручьях, он стал заглядывать все чаще в записную книжку. Но и в записной книжке не все, видно, было записано о том, что касается Желтых Ручьев. Председатель затруднился ответить, в каких дозах там вносился суперфосфат.

На этот вопрос вдруг ответил кучер, повернувшись на козлах. И затем, так повернувшись, сидел почти всю дорогу, отвечая и на другие вопросы Перекресова, когда чуть затруднялся Сергей Варфоломеевич. Кучер свободно говорил и о надоях, и о настригах шерсти, и о необходимости ознакомить трактористов со способами квадратно-гнездового сева и называл на память цифры прошлогоднего урожая в этих местах.

Осведомленность кучера не только удивляла Перекресова, но и временами, должно быть, раздражала Сергея Варфоломеевича.

— Ты гляди, Григорий Назарыч, как бы у тебя жеребец не уснул, — кивнул на лошадь председатель. — Подстегни его, не жалей. А то мы с философией-то не скоро доедем.

Дорога в самом деле оказалась очень плохой, раскисшей — выбоины, бугры, глубокие лужи. Пролетку все время качало из стороны в сторону, и седоков забрызгивало липкой шоколадной жижей.

Сергей Варфоломеевич на каждом ухабе болезненно морщился, вздыхал и виновато взглядывал на Перекресова: вот, мол, в какую поездочку я вас втравил, или, вернее, вы меня втравили, уж не знаю теперь, кого винить.

Перекресов, однако, сидел невозмутимый. Только один раз он засмеялся.

— Поделом, видно, забрызгивает нас жижей, поделом! Давно бы надо было проехаться по этим местам!

— А я так считаю, — засмеялся и кучер, — что дела наши скоро повсеместно исправятся. Вот именно — повсеместно.

— Почему вы так считаете?

— Потому, — хитро прищурился кучер, — что раньше областные товарищи дальше «Авангарда» не ездили. Виктор Иваныч — я против него ничего не имею — в последний раз только до «Пламя революции» доезжал. Ну, правда, ничего не скажешь, «Пламя революции», а также «Авангард» богатейшие колхозы. И дороги туда исправные. А до Желтых Ручьев надо еще доехать...

— Едва ли сегодня доедем, — усомнился Сергей Варфоломеевич, издали поглядев на мост через Кудинку.

Буйная речонка Кудинка, обрамленная голыми прутьями кустарника, чешуйчато поблескивала под солнцем.

Бревенчатый мост, расшатанный тракторами, заметно дрожал в ее быстром течении. И у самого моста вода бурлила и пенилась с особой яростью: что-то препятствовало ей.

— Тут трактор свалился с моста, — показал кнутом кучер.

— Давно свалился? — спросил Перекресов не кучера, а Сергея Варфоломеевича.

Сергей Варфоломеевич пожал плечами.

— Вторые сутки он тут купается, — сказал кучер, глядя на яростный водоворот.

Проехать по мосту было невозможно, — в настиле не хватало многих досок.

— Н-да, — вздохнул председатель. — Вот видите. Хозяйство... — И первым стал вылезать из пролетки.

Он как бы рад был тому, что теперь и секретарь обкома увидит, какие тут трудные, сложные, просто расшатанные дела, как им всем тут трудно — всем районным руководителям. И в то же время Сергей Варфоломеевич сознавал, что секретарь обкома едва ли посочувствует, едва ли...

Однако теперь уже ясно, что они не проедут в Желтые Ручьи. Да там и нет ничего хорошего. И не может быть. Наверно, оттуда, из Желтых Ручьев, написали какую-то кляузу в обком, вот Перекресов и стремится туда.

У Сергея Варфоломеевича затекли ноги. Левая нога даже одеревенела, и он волочил ее, как протез. Перекресов участливо спросил:

— Это что же у вас, после ранения?