Знаменитые мистификации

Возможно, все эти «мелочи» так бы и остались неизвестными, если бы в 1834 году, незадолго до своей смерти, Клоссиус не опубликовал статью «Библиотека великого князя Василия (IV) Иоанновича и царя Иоанна (IV) Васильевича». В ней были расставлены все точки над i. Впервые была опубликована «Записка анонима» и подробный рассказ о ее находке. Миру явили если не потерянную библиотеку московских царей, то, по крайней мере, подробное ее описание.

По словам Клоссиуса, Дабелов в Дерпте занимался поиском материалов по истории лифляндского права и «получал с разных сторон документы, которые сообщались ему частию от разных посторонних лиц». В 1826 году Клоссиус узнал от Дабелова, что среди этих бумаг находились четыре «связки или тетради», обозначенные им как «Collectania Pernaviensia». Одна из них «была писана не одною рукою, а разными почерками, на бумаге разных форматов, большего и меньшего, и, по-видимому, состояла из документов, которые были сшиты вместе без всякого порядка». Среди этих документов, относящихся к истории Дерпта и Пярну, «находилось на 1,5 или 2 листах известие одного дерптского пастора, который имел в своих руках рукописи московского царя». Оно «было написано на простонародном немецком наречии… мелкими буквами и чрезвычайно нечетко, желтыми некрасивыми чернилами и на бумаге, также совсем пожелтелой».

Далее самое главное: Клоссиус приводит текст сообщения дерптского пастора, переданный ему Дабеловым: «Сколько у царя рукописей с Востока. Таковых было всего до 800, которые частию он купил, частию получил в дар. Большая часть суть греческие, но также много и латинских. Из латинских видены мною: Ливиевы истории, которые я должен был перевести. Цицеронова книга De republica и 8 книг Historianim. Светониевы истории о царях, также мною переведенные. Тацитовы истории. Ульпиана, Палиниана, Павла и т. д. Книга Римских законов. Юстиниановы истории. Кодекс конституций императора Феодосия. Вергилия Энеида и Ith. Calvi orationes et poem. Юстинианов кодекс конституций и кодекс новелл. Сии манускрипты писаны на тонком пергамине и имеют золотые переплеты. Мне сказывал также царь, что они достались ему от самого императора и что он желает иметь перевод оных, чего, однако, я не был в состоянии сделать. Саллюст[ия] Югурт[инская] война и сатиры Сира. Цезаря комментарий de bello Gallico и Кодра Epithalam. Греческие рукописи, которые я видел, были: Полибиевы истории. Аристофановы комедии. Basilica и Novelloe Constitutiones, каждая рукопись также в переплете. Пиндаровы стихотворения. Гелиотропов Gynothaet. Гефестионовы Geographica. Феодора, Афанасия, Lamoreti и других толкования новелл. Юстин[иановы] зак[оны] аграр[ные]. Zamolei Matheimtica. Стефанов перевод пандектов…реч (и) и… Hydr. …пиловы Истории. Кедр?…Char и эпиграммы Huphias Hexapod и Evr».

Далее в своей статье Клоссиус писал, что по приезде в Дерпт в 1824 году первым делом бросился на розыски оригинала «Рукописи профессора Дабелова», «ибо я предполагал вместе с г. профессором Дабеловым, что оный находится в архиве перновского городского совета». Однако поиски оказались тщетными: даже старые архивисты не могли припомнить указанной связки. Не значилась она и ни в одной из описей. «Осведомления мои в других местах остались без всякого успеха… я принужден был вовсе отказаться от надежды увидеть собственными глазами этот достопримечательный документ», – писал Клоссиус.

На смену Клоссиусу пришли другие энтузиасты. В конце XIX века ученый из Страсбурга Эдуард Тремер, заручившись поддержкой императора Александра III, специальным зондом исследовал землю под сооружениями Московского Кремля. Большая надежда возлагалась на подклеточный этаж теремного дворца, возведенного над белокаменными погребами. Под горами мусора и бочками с дегтем была обнаружена небольшая дворцовая церковь, но… Уезжая из России Э. Тремер сказал: «Наука поздравит Россию, если ей удастся отыскать свой затерянный клад».

Сомнение второе

При слове «библиотека» нам представляются длинные ряды полок, заставленных книгами. Но в эпоху Ивана III, как, впрочем, и в XVI веке на Руси, как и в Европе, было еще довольно мало бумажных книг. В библиотеках могли хранить в основном лишь пергаментные свитки – книги, то есть редкие, дорогие и штучные реликвии, практически у каждой из которых можно проследить своеобразную «биографию» – откуда она взялась и куда делась. Поэтому неучтенных книжек может быть сотни две – не больше, что никак не подходит под грандиозное описание «хранительницы мировой мудрости» – огромной Либереи Ивана Грозного.