Знамение. Час Икс

Я вытер влагу с глаз и отвернулся от окна. Опасаясь, что случайно разгляжу в темноте три тела под окнами дома напротив. На плоском сером бетоне. Размазанные о равнодушную твердь тонкие ручки и ножки. Свернутые в неестественных позах тела. Осколки костей… Кровь и мозги…

Нет! Я не мог смотреть туда. Это было бы слишком больно… Тогда я бы никогда не отделался от той картины и каждый раз бы вспоминал ее, когда смотрел на своих детей.

Из оцепенения меня вывел неожиданный удар в спину. Я обернулся. Позади меня стояла супруга. Она сжимала обе кисти в кулаках. Так сильно, что костяшки ее пальцев стали белыми. И по-боксерски держала руки перед собой. Как будто вызывала меня на драку.

Ее лицо пылало ненавистью. Я помнил это ее лицо. Когда пару лет назад у нее случился нервный срыв. И когда она вдруг кинулась на меня вот так. С кулаками. С таким же лицом.

— Это ты!!! — яростно прошипела она, сверкая глазами и продолжая сжимать перед моим носом свои кулачки.

— Что — «я»? — издевательски спокойно спросил ее я, чувствуя как закипает давление в моих венах в ответ на ее нелепое и необоснованное обвинение.

— Ты мог их спасти!

— Как?

- Она была одна! Одна! Понимаешь? Одна с ее масюсями… Они упали!!! Если бы ты…, если бы ты… не стоял тут…, они бы спаслись, — с нажимом выдавливала она из себя одно слово за другим.

— Как бы я ее спас? Скажи мне конкретно. Что я мог сделать?

— Ты просто стоял и смотрел. В свою бандуру!!! — она перевела взгляд с меня на бинокль, который я все еще держал в правой руке.

— Что еще за «бандура»? — удерживал оборону я, против своей воли, не в силах удержаться от того, чтобы продолжить раздражать ее своими саркастическими вопросами, понимая, что подобная тактика лишь усугубляет ситуацию.

— Вот эта «бандура»! — выкрикнула она, вырвала из моей руки бинокль и швырнула его в открытое окно. Оставив мне лишь возможность беспомощно наблюдать за возможной траекторией полета бинокля. И за тем, как он со звонким шлепком столкнулся с асфальтом подъездной дороги и вдребезги разбился на мелкие куски.

Стрелка указателя моего кровяного давления подскочила до предела и я был готов взорваться ядерной бомбой в ответ на столь идиотскую выходку супруги. Но резкий и пронзительный скрип, донессшийся со стороны дома напротив моментально сбил мой порыв.

Пока мы с женой были заняты разборками, обстановка за окном кардинально изменилась. Привлеченные предсмертным криком соседки, а после — звоном разбитого об асфальт бинокля, двор снова стал наполняться существами. Они плотным серым потоком, выделяющимся в темноте ночи по бесконечной веренице желтых фосфорирующих глаз, высыпали во двор, заполняя пространство между домами.

— Я — дура…. Прости…, - прошептала супруга, поймав мою ладонь и тесно сжав ее в своей горячей руке.

Я примирительно погладил большим пальцем ее запястье, внимательно всматриваясь в мешанину серых тел и в блуждающие в темноте десятки желтых глаз, пытаясь предугадать дальнейшие действия орды.

Тем временем, существа скучковались посреди двора, собравшись в неровный круг, окружив кольцом одного из них. Я постарался рассмотреть того, кто оказался в центре, но сгустившаяся темнота не позволила мне сделать это. В отличии от всех остальных, которые судя по движениям серых масс и желтых огоньков, суетливо, словно стая голодных диких псов, передвигались из стороны в сторону, коротко поскуливали, хлюпали, икали и чавкали, он стоял без движения. Будто бронзовая статуя. И пара его глаз замерла на месте, обращаясь, как мне казалось, куда-то в сторону трех распластанных на бетоне тел.

Я не смог бы объяснить причину своего убеждения. Ведь было темно, чтобы я смог разглядеть его. Но я был уверен, что тот кто стоял столбом по центру — был он. Мой «старый приятель». Мое убеждение не основывалось на результате рационального мыслительного заключения разума. Нет. Я чувствовал это кожей на спине. Холодком прошедшим по низу живота. Легким покалыванием на затылке. Это был — он!

И я совсем не удивился, когда существо повернуло голову в мою сторону, уперев пару ядовито желтых глаз прямо в меня, и в моей голове из ниоткуда послышался сипящий, словно сухое трещание гнезда ядовитых змей, голос.

«Настала твоя очередь…» — сказал он, гипнотизируя меня взглядом, словно проникая им в самое мое уязвимое нутро, в область чуть ниже груди, возле сердца, там где под защитой ребер был спрятан мой детский иррациональный страх, похожий на мягкий, нежный и беззащитный клубок белой ваты.

«Попробуй достань…» — ответил ему я, пытаясь запрятать свой ватный клубочек еще глубже, туда, где зверь не сможет до него добраться.

«Ха-ха-ха», - сухо заскрипел он, как скрипят на ветру обглоданные холодом деревья в разгаре суровой снежной зимы.

И тут он поднял морду вверх и завопил истошным скрипящим воплем, который поддержали десятки других, подвывая и поскуливая, разнося отвратительный звериный гвалт по темнеющей округе. А потом он прыгнул и кинулся в сторону нашего подъезда, поведя за собой остальных, которые сплошной серой рекой ринулись следом за ним.