Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

— К дамочке зайди, сделай вид, что наблюдаешь. А с пациента, что с гемотораксом, глаз не спускай. Ну и за нашим, что оперировали, — тоже.

— Чувствую, веселенькая ночка мне предстоит.

— Не впервой.

— А завтра утречком тебя Никита сменит.

— Так у меня же отпуск…

— Считай, что отпуск закончился. Я старшей медсестре уже сказал, чтобы она тебя в рабочий график с сегодняшнего дня вписала. Ладно, я пошел домой. Никита, дописывай истории болезни и операционный журнал — и свободен.

Денис Юрьевич ушел. Лешка забросил ноги на стол, как делали ковбои в американских фильмах.

— Устал как собака, — пожаловался он, — днем два аппендикса было, куча перевязок. А потом этих привезли.

Он хлопнул ладонью по стопке историй болезни. Оба замолчали, начали писать. К заполнению документов хирурги относились серьезно. Известное дело — истории пишутся для прокуроров и проверяющих. Даже если все сделал как надо, но не все записал, — виновен. А их документы проверять будут точно — все-таки авария, дело подсудное.

Глава 2 Неприятности

Собственно, выходные и всю последующую неделю Никита провел в отделении. Мастерство и опыт врачевания — не только искусно выполненная операция, но и каждодневный, муторный, иногда изматывающий труд по выхаживанию пациентов.

Но наступила пятница, за нею — целых два дня отдыха, без дежурств.

Веру он видел, но мельком. Хоть и работали они в одном отделении, но виделись редко и мимолетом. Больница и хирургическое отделение в частности — не то место, где можно поболтать вдоволь. Даже когда Никита и Вера участвовали одной бригадой в операции, разговоры были чисто рабочие. «Корнцанг, зажим, тампон», — вот и весь разговор. А после операции — заполнение документов, обходы, перевязки.

Никита пошел в магазин за продуктами. Прямо у подъезда к нему пристали трое подвыпивших парней. Сначала закурить попросили, как всегда, потом слово за слово и в драку. Никита свалил ударом одного, но и сам пострадал. В лицо дважды удары пропустил. Вышедшая соседка закричала «Милиция!», и парни убежали.

Никита поднялся и прошел в ванную, к зеркалу. О, боже! На него смотрел не доктор Никита Алексеевич Савельев, хирург божьей милостью, а бомж с похмелья. Левый глаз заплыл багровой синевой, губа отекла, левую щеку раздуло, как при флюсе, правое ухо поцарапано, и ссадина покрылась корочкой. «Ну, хорош! Как же я завтра на работу пойду? От меня же пациенты разбегутся, сотрудники не узнают!» — подумал Никита.

Он позвонил Вере. Когда она приехала, ужаснулась.

— У тебя бодяга есть?

— Не-а.

— Тогда я в аптеку.

Девушка вернулась быстро, поставила ему примочки. Прикосновение ее рук было Никите приятно. А перед ней было неудобно: рожа как у бандита, зубы почистить не смог.

— Может, утром позвонишь Денису Юрьевичу, скажешься больным?

— В отделении и так врачей не хватает.

— Какой из тебя работник — один глаз заплыл совсем. Как ты оперировать собираешься?

— Перевязки делать буду.

— Не глупи. Позвони завтра, отпросись с работы.

— Я подумаю.

Никита уставился в потолок. А может, и в самом деле позвонить? Рожа-то — только детей пугать. А за неделю отойдет. За продуктами Вера ходить будет — неудобно соседям показываться на глаза. У бабушек языки длинные, вмиг новость по дому разнесут.

Вера опять убежала.

— Я скоро.

Она вернулась с сумкой, полной продуктов, и начала возиться на кухне. Вскоре оттуда потянуло вкусными запахами. Губа губой, но он мужчина молодой, есть охота.

— Иди, герой, кушать готово.

Никита прошел на кухню. М-да, это не его холостяцкий обед, чувствовалась женская рука. Красиво лежали салфетки, приборы были расставлены, салатик радовал глаз яркими красками, а в центре дымились котлетки.

— И когда только ты успела?

Есть приходилось осторожно. Только рот пошире откроешь, как губа отдавалась болью и начинала подкравливать. Вера смотрела и сочувствовала.

Пока она мыла после еды посуду, Никита посмотрел по телевизору новости. Одно и то же, только обещания улучшить, повысить, внедрить. Говорящие головы надоели.

Никита включил приемник, любимый «Hit-FM». Подошла Верочка.

— Инвалид, не хочешь пригласить даму на танец?

— Я дон Педро из Бразилии, где в лесах много диких обезьян, я не умею танцевать, — парировал Никита.

— Никита, мы так и будем сидеть, как пенсионеры?

— Ты предлагаешь куда-то пойти? — Никита потрогал саднящую губу.

— Ой, извини, и правда — глупость сказала. А в других местах тебе ничего не отбили, надеюсь — там ты не инвалид?

— Проверь.

А дальше — бурная схватка, но только без поцелуев по понятной причине.

— Никита, мне домой пора идти, скоро темнеть начнет.

— Да, пожалуй, ведь проводить я тебя не смогу.

Верочка быстро собралась.

— Как доберешься домой, позвони.

— Хорошо. Так не забудь позвонить завотделением, скажи, что ты болен.

Вера чмокнула его в щеку и убежала.

Вечер Никита провел у телевизора. Утром позвонил Денису Юрьевичу и сказался больным.

— Ты всерьез?

— Серьезней некуда.

— Вот ешкин кот! И так в отделении работать некому, и ты из строя выбыл. Ладно, выздоравливай. Если не будет ЧП, не побеспокою.

Однако уже после обеда заведующий позвонил.

— Ты как?

— Лежу.