Знак Зевса

– Ах, вот в чём дело! – Эта новость была не так интересна. Царь заторопил советника: – Кто вторая жена?

– Вторая жена у него была иллирийка. Он привёз её из похода как военную добычу.

Арриба, похоже, удивился ещё больше. Его настроение, кажется, вдохновило советника, и он с упоением, словно сам был очевидцем тех событий, стал рассказывать, как Филипп получил от старшего брата, царя Македонии, в управление область Эги. Набрал наёмников за свой счёт и повёл их на соседнее иллирийское племя, досаждавшее македонянам. Иллирийский царь Бардил попытался воспрепятствовать его затее со своим войском, но погиб в первом сражении. Филипп не торжествовал победу и не разорял поверженную Иллирию. Он женился на дочери царя Авдате, а в качестве приданого забрал себе лучшие земли Иллирии. На шумной свадьбе вместе гуляли македоняне и иллирийцы.

В браке Авдата назвалась греческим именем – Евридика. Она родила дочь Кинапу, но умерла в послеродовой горячке.

– Это боги наказали македонского выскочку! – не удержался Арриба.

– Наверно, так и есть, мой царь, но Филипп, когда стал царем, решился на третий брак. Ему очень был нужен наследник!

– Да, конечно. И кто же была его избранница?

– О, этим браком он всех удивил: женился на Филинне, танцовщице и простолюдинке из Фессалии. Говорили, правда, Филинна была необыкновенная красавица. Поэтому можно понять молодого царя – глупая страсть толкнула его на безрассудный шаг. Филинна родила сына Арридея, но вслед умерла.

Арриба не удержался от смешка:

– Злой рок гонится за Филиппом.

– Да, похоже, мой царь.

– Но тогда выходит, что у Филиппа есть наследник? Зачем ему Миртала?

Каллипп замялся, развел руками:

– Арридей с рождения оказался… не совсем здоров, слаб на голову.

– Так он – маргит? – советник не понял, удивился или обрадовался Арриба.

– Судя по всему, вмешалась богиня помутнения разума Ата, поскольку боги Олимпа были недовольны его последним выбором жены.

– Теперь мне понятно, почему Филипп прислал гонца. Ему нужен наследник царской крови.

– Это так, царь. Ахилл является предком твоей племянницы Мирталы по материнской линии. Македонянин понимает, с кем нужно породниться.

Арриба оживился. Ему были приятны упоминания о легендарном герое Троянской войны Ахилле.

– Я понял из твоего рассказа, Каллипп, что Македония для Эпира может быть опасна, и только по этой причине мне нужно выбрать из двух зол одно – или держаться от него в стороне, или иметь союзником.

– Уверен, царь, ты поступишь мудро.

– Я выбираю второе.

Каллипп вздохнул с облегчением.

– Это правильный выбор, мой царь.

Арриба показал рукой на розовеющий прямоугольник окна в стене.

– Смотри, богиня утренней зари Эос подаёт нам знак. Пора заканчивать. Я пойду отдыхать, а ты готовь ответ Филиппу. – Арриба неожиданно замялся. – И ещё… сообщи о моём решении Миртале. Пусть готовится к отъезду. Сам понимаешь, возражений я не приму.

Глава 2. Миртала

Пробуждение

Солнце подобралось к полудню, а на женской половине царского дворца, в гинекее, властвовали тишина и покой. Небольшая девичья комната оставалась затемнённой из-за плотных штор, прикрывающих единственное оконце. Но яркий солнечный жгутик, что всё это время настойчиво пробивался сквозь случайную щёлку, упал на неширокую кровать и стал приближаться к спящей хозяйке комнаты, беззаботно открывшейся в непорочной обнаженности. Вот тёплое пятнышко света коснулось длинных золотистых волос, разбросанных по слегка влажной от ночной росы постели, затем коснулось бледной щеки…

Было очевидно, что незваный гость явился сюда с намерением разбудить обитательницу гинекея – юную Мирталу. Но, несмотря на настойчивые приставания, ему не удалось прервать её сон. Она крепко спала, уютно пристроив голову на эпиклитроне, валике, набитом мягкой овечьей шерстью. Видимо, и хорошо провяленная морская трава в кожаном чехле матраца не давала возможности расставаться со сновидениями, которые дарили людям боги ночи. Ведь боги нередко посещают спящего человека по своему желанию, ради развлечения, или чтобы сообщить ему нечто очень важное, меняющее его судьбу. Особое значение придаётся сновидениям, приходящим под самое утро…

В комнату неслышно вошла полногрудая женщина в аттическом хитоне – широкой в два рукава, падающей складками верхней одежде из льняной ткани; на талии пояс с вышитыми узорами. Няня Мирталы. Седая прядь в тёмных волосах и тучные бедра, которым было тесно даже в просторной одежде, выдавали не зря прожитые годы. Няня уверенно и без излишнего шума принялась подбирать и раскладывать разбросанные повсюду вещи, одежду, обувь. Вернула на место опрокинутую набок плетёную корзинку для рукоделия, калаф, и вывалившиеся оттуда разноцветные клубки шерстяных ниток. Заметила на полу блюдо с недоеденными фигами и трагематой, детскими печёными сладостями. По привычке покачала головой – вот так каждое утро!