Знак Зевса

Взгляд упал на туалетный столик: вот любимый перстень из агатеса, подарок матери. Она купила его для Мирталы у заезжего финикийского купца в тот день, когда узнала, что дочь из подростка превратилась в девушку, стала взрослой. Купец сказал, будто агатес приносит счастье. Может, это и есть её счастье – сочетаться браком с царем Македонии? Миртала дорожила камнем, как памятью о матери. Еще у неё есть небольшая тарелочка для косметических мазей, крохотный ножичек с рукояткой из кости и поясная пряжка из позолоченной бронзы. Всё, всё в этой комнате знакомо и дорого! Как же бросить эти милые вещички и уехать вдруг навсегда?

Вот картина на стене, изображавшая встречу Диониса с пиратами. Пираты захватили его, не зная, что он бог. Дионис не открылся им, а когда корабль направился в море, свершилось чудо: по палубе заструилось вино, на парусах проросли виноградные лозы, на мачтах, как на ветвях, появились диковинные фрукты, а корабельные уключины для весел оказались увитыми гирляндами из цветов… Только тогда пираты поняли, что пленник непростой, и перепугались, стали униженно просить у Диониса прощения. Но было поздно: на палубе появились хищники, которые растерзали пиратов; кто успел выброситься в море, превратился в юркого дельфина… Этот необычный эпизод художник изобразил на картине.

Когда отец пригласил художника и спросил дочь, что она хочет видеть на картине, Миртала не сомневалась: «Диониса». Для нее он представлялся прекрасноликим юношей с пронзительными голубыми, как небо, глазами и светлыми, словно лучи солнца, кудрями, и небольшой бородкой на пышущем здоровьем лице. Дворцовый жрец-прорицатель объяснил девочке, что имя Дио-нис означает «Бог с горы Нис». По воле злой судьбы божественный малютка оказался в Индии на горе Нис, где прошло его детство. Когда Дионис вырос и стал богом, он научил людей растить виноградную лозу и делать вино, веселящий сердце напиток, прогоняющий заботы и страдания. Эллины называют бога именами: «Влага Вина», «Небесная Влага», «Живительный дождь, изначально оплодотворивший Землю». Жертвенные приношения посвящают Дионису «Одождителю», после чего небесные потоки увлажняют землю, давая рост всевозможным злакам, деревьям и травам. Одним из символов Диониса является змея на посохе – эмблема здоровья, за это бога называют «Змеями увенчанный», «Змеевидный». Имена эти почитают совместно с именем Диониса.

С тех пор как девочка Миртала себя осознала, она начала чувствовать необъяснимое влечение к Дионису, словно к божественному жениху. По этой причине она перестала бояться змей, часто подбирала их малышами, кормила, приручая к рукам, как делали взрослые жрицы культа Диониса, бесстрашно целовавшие их в разящие смертью пасти. Миртала замечала, что вся трепещет от одного вида неуловимого изящества змей и мистической таинственности застывших в недвижности глаз. Со стынущим благоговением она пробовала прикасаться щекой к прохладной змеиной коже, осознавая, что это её не страшит, и даже нравится…

Миртала взрослела, заполняя пребывание в Эпирском дворце фетишами избранного культа. Повсюду висели виноградные лозы, а в другое время года – густые нити вечнозеленого плюща. Разлапистые ветки сосны с фаллическими шишками занимали немало места в дворцовом гинекее. Но особенно девушке было по душе общение с ручными змеями длиной до шести локтей, толстых и недовольно шипящих питонов. Днем они позволяли своей хозяйке прикасаться к их мраморовидной толстой коже, при этом осторожно обвивали хрупкое девичье тело. По вечерам змеи отправлялись на отдых в большие ивовые корзинки с плотными крышками. Возможно, питомцам Мирталы нравились ее ласки? Артемисия однажды подсмотрела, как перед тем, как вытащить змей из убежища, она окуривает их дымом каких-то благовоний, и те сразу становились вялыми, безразличными ко всему. Это похоже на состояние змей, опоздавших по какой-то причине забраться поглубже в нору в осеннюю пору, на зимовку.

У Мирталы иногда проявлялись сильные головные боли. Лекарь предлагал свои настойки, няня уговаривала «прибить головную боль к ясеню или осине»: иначе с больной головы надо было срезать прядь волос и прибить ее к дереву. Миртала отмахивалась от советов и обвязывала вокруг лба сброшенную змеиную кожу. Помогало!

Девочка слышала от женщин о чудесном острове Самофракий, где совершались священные мистерии в честь Диониса. Повзрослев, она поняла, что очень хочет побывать там, окунуться в священную мистерию и стать одной из менад, «безумствующей в вере». Постепенно желание превращалось в страстное нетерпение. Неокрепшая душа подростка рвалась из стен гинекея, устремлялась к познанию культа Диониса. Остров Самофракий стал желанной мечтой Мирталы…

* * *

Голос Артемисии вернул её в действительность:

– А почему ты говоришь мне, что не знаешь Филиппа? Вспомни юношу, которого встретила во время праздника Диониса на Самофракии! Сколько лет было тогда тебе? Немногим больше двенадцати.

Остров Самофракий