Знак F: Фантомас в книгах и на экране

После выхода на экраны фильмов Луи Фейяда Фантомас стал популярным в кругу молодых парижских литераторов и художников, группировавшихся вокруг поэта-модерниста Гийома Аполлинера. Аполлинер, воодушевленный образом зловещего кинематографического героя, основал Общество друзей Фантомаса — неформальную организацию «без статуса, без определенной цели, без штаб-квартиры», то прекращавшую свое существование, то возникавшую вновь. Идея Аполлинера понравилась его младшим приятелям Максу Жакобу и Жану Кокто, которые охотно присоединились к начинанию. В июле 1914 года в журнале Mercure de France Аполлинер провозгласил способность авторов Фантомаса к выдумке и мрачную изобретательность главного персонажа их произведений неподражаемыми. Через пару лет поэт, точно чувствовавший художественное содержание времени, попытался дать определение творческой моде грядущего дня. Опубликованная в 1917 году пьеса Аполлинера на античные темы «Груди Тиресия» охарактеризована автором как «сюрреалистическая драма». Аполлинер написал в предисловии: «Когда человек затеял подражание ходьбе, он придумал колесо, которое не похоже на ногу. Так он, сам того не зная, открыл сюрреализм».

Фантомас, тоже сам того не зная, помог Аполлинеру в движении к еще не до конца осознанной творческой цели, достичь которой (если только это в принципе возможно) поэт, скончавшийся в 1918 году от «испанки», так и не успел. Обоснованием концепции сюрреализма занялись единомышленники Аполлинера. Главным идеологом новой художественной теории и практики стал Андре Бретон. В 1920 году вышел сборник текстов «Магнитные поля», первый опыт «автоматического письма», которое сюрреалисты признали главным средством самовыражения. «На протяжении всей книги должна меняться скорость пера, высекая разнообразные мысли», — пояснял Бретон, предложивший и описание этих «скоростей». «Скорость v, например, „очень большая, такая, чтобы поддерживать всю главу в нарочито заражающей атмосфере отчаяния“. Скорость v»: «Мы пытаемся привести скорый поезд в здание вокзала, не забывая то, что он скорый, но одновременно и то, что он должен остановиться». Биографы Сувестра и Аллена считают технику их творчества — невероятный темп создания романов, скачкообразное и порой неряшливое развитие сюжета, моментальный переход от фантасмагории к реальности, холодно-циничное отношение к смерти, вкрапления в сентиментальный слог черного юмора — близкой к такому стилю «автоматического письма». Отчасти поэтому король парижского бульвара Фантомас и смог внести вклад в коллективное наследие сюрреалистов, превратившихся в межвоенный период в заметную силу в западноевропейской живописи, философии и литературе.

^{© Stefano Bianchetti/CORBIS/РФГ}

^{Сюрреализм — не правила для пера или кисти. Это образ жизни. «Друзья Фантомаса»: поэты Поль Элюар, Андре Бретон и Робер Деснос. 1920-е гг.}

Основные принципы «способа чистого творческого самовыражения» Бретон сформулировал в 1924 году в «Манифесте сюрреализма». В разной степени дань сюрреализму отдали десятки талантливых художников, писателей, поэтов, скульпторов, режиссеров, в их числе — знаменитости Луи Арагон, Борис Виан, Луис Бунюэль, Сальвадор Дали, Поль Элюар, Федерико Гарсия Лорка, Жоан Миро. Источником деятельности человека сюрреалисты провозгласили сферу подсознания — инстинкты, галлюцинации, сновидения. Сюрреалисты обещали освобождение от власти подавленных эротических, садистских и иных комплексов, старались показать реальность мистического, хотели воздействовать на зрителя нестыкующимися кошмарными ассоциациями. «В творениях сюрреалистов тяжелое провисает, твердое растекается, мягкое костенеет, прочное разрушается, безжизненное оживает, живое гниет и обращается в прах, — заключил автор ‘Истории сюрреализма’ Морис Надо. — Сюрреализм — это не правила для пера или кисти. Это образ жизни». Как раз такой образ жизни очень нравился Фантомасу.

Сюрреалисты пытались построить модель безраздельной политической свободы, непосредственно связанной с полным раскрепощением нравов. Истоки этой концепции они искали и в творчестве символистов, и в романтизме XVIII столетия, и в «черном романе», и в готической литературе, и в теориях Зигмунда Фрейда. Маркиза де Сада Бретон называл «ослепительно-черным солнцем», источники вдохновения сюрреалисты открывали в приключенческих романах, даже в сказках («отраде детских лет, увы, уже отравленной предчувствием разочарования»). Французская исследовательница сюрреализма Жаклин Шенье-Жандрон подвела итог: «Понятно, каких предшественников они себе ищут: это фигуры нездешнего масштаба, поэты планетарных устремлений».