Читаем Знаешь, доча... полностью

Впрочем, в этой роли «принимающего» есть свои сложности. Однажды, работая на радио, я занял место по другую сторону эфирного микрофона. По долгу службы я сам должен был задавать вопросы гостям и вести беседу в нужном русле, но тут мне предложили дать интервью в качестве писателя. Я согласился — реклама моим новым книгам в тот момент была совсем не лишней.

Вопросы мне задавал мой коллега. Усевшись перед микрофоном, я приосанился, приободрился. Прозвучала заставка, включилась красная лампочка прямого эфира, и ведущий, наконец, задал мне первый вопрос — что-то о начале моего творческого пути, точно не скажу… Но я хорошо помню свои ощущения во время ответа. Едва я раскрыл рот, как мой собеседник тут же опустил глаза и принялся ковыряться в своем ноутбуке. Он елозил по столу мышкой, молотил по клавишам, с кем-то переписывался, и ему было глубоко до фени все, что я говорю.

Это был шок. Я понял, что разговариваю со стенкой. Точнее, я знал, что меня слушает какое-то количество людей, настроившихся на нашу волну, и, по большому счету, я рассказывал для них, но ведь в одном помещении со мной был живой человек!

Худо-бедно дотянули мы тот эфир до конца. Из студии я выходил совершенно опустошенным. Я узнал, что чувствуют люди, которых не слышат. Это ужасные ощущения.

За пять с лишним лет я провел тысячи разных интервью. Старался слушать и смотреть в глаза. У меня расслаблялись и начинали говорить даже те, кто впервые садился перед микрофоном и боялся его как черт ладана. Без ложной скромности скажу, что от многих своих гостей я удостоился искренних благодарностей: «Рома, эфиры с вами — настоящее удовольствие! Было так спокойно. Спасибо!».

Да пожалуйста! Я только рад.

P.S. Я привел слишком жесткий, узкопрофессиональный пример. В обычной жизни сплошь и рядом попадаются люди, беседовать с которыми — как остатки мяса из зубов выковыривать. Пытаешься вставить реплику, а он тебе — «я, я, я, у меня, у меня, у меня»…

Да иди ты… с зеркалом поговори!

<p>FAQ</p>

Эта аббревиатура, созвучная с твоим любимым английским словом, расшифровывается как «часто задаваемые вопросы». Ее используют для обратной связи с пользователями в различных интернет-сервисах. Чтобы не доставать администратора своей проблемой, сначала загляни в FAQ и узнай, нет ли там готового ответа.

Когда ты была совсем маленькой и умела только издавать звуки типа «гу-гу», «гы-гы» и «киса», я мечтал о тех временах, когда мы с тобой сможем по-человечески разговаривать. Я предвкушал, как ты будешь спрашивать об окружающем мире, а я буду надувать щеки и объяснять. Вот и дождался: твое «гугу» трансформировалось, наконец, в «почему вода мокрая», и с тех пор ты просто бомбишь меня вопросами.

Их много. Чем ты старше, тем они сложнее, тем больше времени требуют на поиск ответа. Мне нравятся, что они умные, не праздные. Мы с тобой гуляем по вечерам, ты спрашиваешь — я отвечаю. Лепота.

Ближе к финалу нашего разговора я хочу сделать небольшой дайджест вопросов и ответов, которые не вписываются в стройную последовательность повествования. Как вопросы иногда бывали ни к селу, ни к городу, так и ответы здесь прозвучат в совершенно хаотичном порядке.

<p>Что в имени тебе моем?</p>

На днях ты спросила: «Правда ли, что обращение по имени сокращает дистанцию и вызывает расположение?».

Истинная правда. В школе учителя, вызывая к доске или на ковер, обычно «кликают» по фамилии. Друзья трансформируют имена во что-то им удобное или вообще награждают кличками. Незнакомые люди на улице различают нас по половому признаку: «Эй, девочка/мальчик!», «Мужчина, вас здесь не стояло!», «Женщина, прекратите скандалить!». И вот когда вдруг кто-то назовет твое имя, записанное в паспорте, у тебя могут и мурашки по спине поползти. Приятно же, правда?

Однако есть и обратная сторона. У некоторых влюбленных (или уже семейных) пар с годами входит в привычку обращаться друг к другу как к зверушкам — Кисик, Лапик, Зайка, Мышонок. Если внезапно в гнетущей тишине ты услышишь «Рома!» или «Света!», можешь быть уверенным, что сейчас огребешь.

<p>О чем не говорят мужчинам</p>

По придуманным не нами законам, мужчина — образец выдержки, тактичности и великодушия. Например, ему можно влепить пощечину, и тебе за это ничего не будет (оставим в стороне тех негодяев, кто дает сдачи). Его можно обозвать козлом, дебилом, бабником, можно отчитать за то, что валяется на диване и все никак не починит смеситель на кухне. Я не утверждаю, что мы толстокожие ребята, которым все нипочем, но это как-то терпимо. Однако есть парочка табу, которые никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя нарушать. Одно из них в силу твоего возраста я пока оставлю без внимания (потом поговорим, после шестнадцати), а о другом скажу.

Ни в коем случае нельзя бросать в лицо фразу «Ты не мужчина!» («не мужик!»). Это удар ниже пояса ногой с разбега.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза