Читаем Знаем ли мы русский язык? полностью

Непокорного митрополита Иван Грозный пренебрежительно называл Филькой, а его грамоты «филькиными». За смелые обличения царя-батюшки Филипп был заточён в монастырь. Там его задушил Малюта Скуратов.

Всего лишь два слова, так легковесно и шутливо звучащих – «филькина грамота». А сколько за ними кроется драматичных страниц нашей истории.

Так или иначе, но сегодняшнее значение выражения «филькина грамота» – невежественный, безграмотно составленный документ.

Так что не допускайте, чтобы ваши послания называли «филькиными грамотами».

<p>Что такое «канитель»?</p>

Предлагаю не тянуть канитель, а сразу же разобраться с этим выражением.

Интуитивно мы, конечно, понимаем, что «тянуть канитель» – это всё равно что тянуть кота за хвост, тянуть резину или тянуть волынку… В общем, ходить вокруг да около, упорно не приступая к делу, которое уж и закончить бы давно пора!

Да, мы знаем, когда и по какому поводу можно употребить одно из этих выражений, но не всегда отдаём себе отчёт, почему мы говорим именно так.

Загадочное это слово – «канитель». Кстати, и с кошачьим хвостом не так уж всё и ясно. Ни один кот не выдержит и нескольких секунд, если вы будете тянуть его за хвост, – дико мяукнет и умчится куда подальше! Долго издеваться над животным не получится! Тогда откуда такое выражение? Люди, хорошо знающие кошек, утверждают, что, если часто тянуть кота за хвост, что-то в организме животного разладится – киска станет апатичной и заторможенной!

С резиной понятно! Её можно тянуть до бесконечности, если она качественная, то не порвется!

Волынка – тоже объяснимо. Звук одного из самых древних музыкальных инструментов уж слишком тягуч и однообразен!

А вот что такое «канитель», которую мы так часто тянем? Или даже просто «канителим».

Витиеватым словом «канитель» французы называют тонкую серебряную или золотую нить для вышивания. Нить протягивают сквозь стальное отверстие, причём каждый следующий раз диаметр отверстия становится всё меньше. Изготовить канитель – дело кропотливое и трудоёмкое! Её сначала тянут, потом плющат, а уж после навивают. Очевидно, что дело это требует адского терпения – не для нервных людей!

Канитель шла на вышивание офицерских эполет и церковных риз. Золотом шили по бархату, шёлку, парче и по плотным, суровым тканям. Канитель использовали для орнамента или для обводки контура узора. Мастерице требовалось несколько месяцев, чтобы закончить изделие.

Канителью украшали новогодние ёлки.

Канитель используется и при создании музыкальных инструментов – гитары или даже фортепиано. Струны басового регистра фортепиано имеют навивку – канитель.

Со временем выражение «тянуть канитель» – или, ещё проще, «канителиться» – стали употреблять в значении «даром терять время», «делать что-то нудное и затяжное».

Часто в разговоре можно услышать: «Ну что ты тянешь канитель – говори прямо!» А человек попросту не может найти нужных слов для выражения своей мысли!

Чтобы не тянуть канитель, раздражая этим собеседника, надо пополнять свой словарный запас и помнить: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает».

<p><emphasis>Глава шестая</emphasis></p><p>Для женщин</p>

Предлагаю устроить девичник и обсудить достоинства и недостатки мужчин – при этом вспомнить набор прилагательных и существительных, с помощью которых русские женщины оценивали в разное время представителей сильного пола.

Перенесёмся во времени. Немного воображения… и в какой разношёрстной компании мы могли бы оказаться, скажем, в веке XIX! Моншеры – неподражаемые дамские угодники; шикари, умеющие пустить пыль в глаза; легкомысленные жуиры; прожигатели жизни вивёры; изящные денди; отличающиеся отсутствием вкуса, но не без претензии – пшюты, хлыщи, фаты…

Кстати, единственное русское слово среди всех вышеупомянутых – «хлыщ». Есть предположение, что впервые было употреблено в середине XIX века отнюдь не дамой, а мужчиной – писателем Иваном Панаевым.

В XIX веке всех этих мужчин можно было встретить в высшем свете! Но нужно ли?

А что, если поискать среди купечества? Здесь уж точно не обойтись без помощи свахи.

Вспомним разговор Агафьи Тихоновны со свахой из гоголевской «Женитьбы»: «А какие они? Какие?» – «А славные все такие, хорошие, аккуратные… Иван Павлович такой важный господин, что приступу нет, такой видный из себя, толстый! Мало в эти двери не войдёт – такой славный! Никанор Иванович – такой деликатный!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Знаем ли мы русский язык?

Знаем ли мы русский язык?..
Знаем ли мы русский язык?..

Читая эту книгу, почувствуйте себя равноправным собеседником, ведь вы общаетесь не с поучающим специалистом, а с человеком, которому небезразлична судьба и состояние родного языка. Узнавайте новые слова, вспоминайте забытые старые, получайте интересные сведения о происхождении слов и выражений, об их первоначальном значении. Используйте крылатые выражения, обогащайте свой словарный запас, будьте интересным собеседником и умелым рассказчиком! Человек, виртуозно владеющий речью, всегда находится в центре внимания. Он без труда строит карьеру, заводит новые знакомства… Просто изучая правила русского языка, этому не научишься, здесь нужен наставник, который может легко, нестандартно, практически в игровой форме привить вкус к правильной речи. Именно так и написана уникальная книга Марии Аксёновой. Книга также издавалась в трех отдельных томах.

Мария Дмитриевна Аксенова , Мария Дмитриевна Аксёнова

Литературоведение / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки