Значение наблюдательности

Долго, наверно, секунды две, я раздумывал об этом и восхищался видом каменного обрыва, уходившего внизу в синюю воду морского пролива, и ярко-оранжевого моста, упиравшегося в известняковый утес на дальней стороне. Очень драматично. Я был совершенно один, и единственными звуками были замиравший вдали гул "Татры" да потрескивание остывавшего двигателя моей машины. Затем я оторвал пальцы от баранки и вытащил домкрат.

Если кто-нибудь затеет, чемпионат мира по замене шин у "Тойоты", то я запишусь в участники. Я бросил инструменты в багажник, врубил зажигание и отправился вслед за тофарисчами, более, чем когда-либо, желая взглянуть поближе на напуганного Свирского. Дорога здесь не походила ни на какое другое место на земле - пейзаж скорее напоминал лунный. Сплошные скалы, к которым кое-где прицепились редкие полумертвые кусты, обрывались прямо в море, а поперек утеса проходила царапина - Адриатическое шоссе. Но я сосредоточился на управлении, а не на пейзаже. "Татру" я больше не видел, хотя и проскочил Луково и Карлобаг, представлявшие собой беспорядочные нагромождения кривобоких серых домов, наглухо запертых от палящего полуденного солнца и похожих на могильные склепы. Отъехав около пяти миль от Карлобага, я увидел двигавшийся навстречу коричневый "Мерседес" и ударил по тормозам так, что они взвизгнули, а покрышки задымились. Развернувшись, я приткнулся в хвост "Мерседесу", который остановился на узкой обочине вплотную к ограждению.

- Привет, умные собаки! - воскликнул я. - Видели недавно какую-нибудь черную "Татру"?

Мартине - я никогда еще не видел, чтобы он улыбался, - печально покачал головой, мол, не видел. Его партнер Бейкер тоже кивнул.

- Они должны были проехать здесь, - сказал я, разворачивая дорожную схему. - Они были всего в нескольких милях передо мной. - Я провел пальцем по схеме и вздохнул. - Вы правы. Они не проезжали. Они свернули в Карлобаге. Они знали, что за ними "хвост", и даже самый тупой из них мог допетрить, что впереди их ожидает делегация. Смотрите.

Я ткнул пальцем в схему.

- Проселочная дорога идет в горы, а затем, за хребтом, соединяется с хорошей дорогой на Госпич. А оттуда они могут прямиком лететь к границе. Им нужно только справиться с первым отрезком пути.

- Первая часть отмечена желтым, - сказал Мартине. - Что это означает?

- Боюсь, что догадываюсь. - Схема, выпущенная издательством "Туристички савез Югославии", была на итальянском языке и подпись в таблице условных обозначений около желтого кусочка дороги гласила:

"Strada in macadam in cativo stato". В вольном переводе это значило: немощеные и в поганом состоянии.

- Это плохо, - сказал Мартине с таким видом, будто собирался расплакаться. - Здесь, в Югославии, это очень плохо.

- Вы получите полное описание из моего отчета...

- Нет, - возразил Мартине.

- Приказ, - добавил Бейкер. - Предполагается, что мы, после встречи с тобой, включимся в преследование. Это передали оттуда, - он ткнул пальцем в небо, - прямо сверху.

- Несправедливо! Я начал это дело, и заканчивать его тоже должен я.

Они пожали плечами, вскочили в "Мерседес" и погнали по дороге. Я забрался в "Тойоту" и поехал следом. Ладно, Пусть они будут первыми. Но ведь никто не сказал, что мне нельзя быть вторым.

В Карлобаге стрелка на ржавом знаке с надписью "Госпич, 41" указывала на холм, полускрытый тучей пыли. Я свернул на дорогу, одновременно ударив по тормозам, и поплыл вперед на пониженной передаче. Эта полоса кое-как выровненных камней - некоторые размером с крышку письменного стола - больше напоминала карьер, чем дорогу. Чтобы не нарываться, я полз на каких-нибудь пяти милях. И вдруг впереди, за поворотом, раздался громкий взрыв. Я нажал на газ и выскочил к месту происшествия.

"Мерседес" соскочил с дороги и стоял, уткнувшись капотом в кювет.

Его передние колеса перекосились, будто машина очень устала и у нее подогнулись ноги, а оба бампера валялись позади, словно пара смятых консервных банок. Но события еще не закончились. Человек в темном костюме, стоявший за валуном на противоположной стороне дороги, поднимал длинноствольный пистолет. Прежде чем он успел нажать на спуск, Мартине, сидевший за рулем, высунул свой пистолет в окно и выстрелил всего один раз. Это выглядело очень драматично. Черный костюм пронзительно взвизгнул, подбросил свое оружие в воздух, повернулся на месте и упал.

- Позаботься о Бейкере, - крикнул я, - а я присмотрю за твоим другом!

Я быстро, но тихо обежал кругом и подошел к человеку в черном костюме сзади. Он, лежа ничком на земле, зажимал здоровой рукой рану, из которой хлестала кровь, и одновременно пытался дотянуться до оружия.

- Повторять не будем, - сказал я, забирая пистолет. Он перевернулся, посмотрел на меня и проревел:

- Свииньйя!