Змеиные глаза смерти

— Дядь Спиридон, Гоша, давайте не будем ссорится, — миролюбиво предложила, — а то мы и так шороху навели. Дэн, подожди, я уже иду!

Ей показалось или она уловила отблеск пламени, на мгновение осветивший лицо Дэна, и его взгляд, обращенный прямо на нее.

— Да пустите же! — воскликнула она, безуспешно стараясь прорваться к выходу.

Гоша движением плеча оттолкнул ее, да так, что она отлетела назад и плюхнулась на топчан. А в руке Гоши сверкнула серебряная струна.

Старик поднял руку и осенил себя крестным знамением.

Да воскреснет Бог!

И расточатся врази его!

Голос Спиридона прозвучал неожиданно сильно и грозно. Варя вздрогнула. Неверные тени на полу и стенах налились чернотой и объемом.

«Змеи!» — с ужасом подумала Варя и поджала ноги.

Да бежат от лица Его ненавидящие Его!

Змеи срывались со стен, с глухим стуком падали на пол, сплетались в отвратительные клубки, тянули головы к Спиридону и Гоше. Но те, казалось, не обращали на них внимания.

Яко исчезает дым, да исчезнут!

Яко тает воск от лица огня.

Отвратительные смолянистые копошащиеся тела полностью покрыли пол. Варя влезла на топчан с ногами и с ужасом смотрела, как змеи извивались у самых ног старика и Гоши. Но едва они прикасались к одежде или обуви этих двоих, как сразу же осыпались легким пеплом.

Тако да погибнут беси от лица любящих бога и знаменующихся крестным знамением!

И в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень!

Варя прижала руки к груди и почти бессознательно зашептала: «Господи помилуй! Господи, помилуй…»

Змеиная волна схлынула, откатилась к двери. Туда, где в темноте все еще угадывалась человеческая фигура, змеиный клубок замер у самых ног Дэна, распался, образуя одну длинную тень. Тела слились, послышался невыносимый свист, переходящий в громкое шипение, как будто плеснули масла на раскаленную сковородку, и вот уже одна черная огромная гадина, разинув пасть, бросилась на людей.

Прогоняй бесы силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю, и даровавшего нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата.

Варя зажмурилась. У нее перехватило дыхание, в голове помутилось, колени предательски подогнулись, и она начала оседать на топчан.

О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай нам со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки.

Варя глубоко вздохнула: «Живы!» и открыла глаза.

— Аминь! — произнес Спиридон.

В хижине никого не было: ни змей, ни Дэна у входа. Только скрипела под ударами ветра плетенка из веток, заменяющая дверь. Свеча опять погасла, но в хижине стало на удивление светло. Это ярко, как лампочка, разгорелась лампада под образом.

Варя шумно вздохнула и без сил повалилась на топчан. Гоша, бледный, с каплями пота на лбу, устало опустился рядом. Старик, как ни в чем не бывало, повернулся к образу, перекрестился, а потом снова зажег свечку. Лампада постепенно угасла, как и прежде, в ней мерцал крохотный огонек. Было удивительно тихо. Где-то в углу запел сверчок.

— Что это было? — одними губами прошептала Варя.

— Встретились со старым знакомым, — спокойно ответил старик, поправляя фитиль. — Ты поспи, утром поговорим…

Варя послушно закрыла глаза, сразу же провалилась в сон. На этот раз кошмары не мучили ее.

XV

Она проснулась. Солнечный луч пробежал по веку и забрался под ресницы, защекотал. Варя открыла один глаз и тут же зажмурилась. Приставила ладонь ко лбу, закрываясь от луча. Приподняла отяжелевшую голову. Ухо горело, отлежала.

Старик сидел у окошка и кормил птичек. Размочил сухарь в кружке с водой, отламывал кусочки, пичуги подлетали, садились безбоязненно на подоконник и хватали угощение прямо из рук.

На полу, свернувшись калачиком, спал Гоша.

Варя осторожно, чтоб не потревожить его, села, опустила ноги. Старик повернул голову, улыбнулся ласково, кивнул.

— Доброе утро, — прошептала Варя, стараясь не спугнуть птиц. Старик отряхнул ладони.

— Ну как, немного отдохнула? — спросил он.