Змей Сварога

Последняя партия заказанного оружия – ровно столько, чтобы вооружить тоже последний отряд. И тогда его миссия будет выполнена. Вернее, часть миссии. Мысли предательски забегали вперед. Но у него не было времени почивать на лаврах и думать о грядущих триумфах – он уверенно пошел по вязкой, болотной жиже в камышах, через тошнотворный, гнилостный запах топи.

Проводником в этот раз был простой крестьянский парень. Немного придурковатый, как и все крестьяне, чей мозг не был развит образованием или хотя бы грамотой, однако достаточно сообразительный для своих лет. Он был достаточно жадным, чтобы обучиться азам контрабандной работы для заработка. К тому же, в отличие от большинства своих сородичей, ему не надо было кормить семью – он был одиноким, и заработанные контрабандой деньги мог тратить на местных девок, которые в нем души не чаяли.

Проводник ждал его возле реки, там, где грунтовка сельской дороги сходила в камышовую топь, у подножия креста, который давно уже успели сломать рьяные советские активисты. Крест этот считался оберегом от всевозможной нечисти, которая, согласно местным поверьям, могла приходить с реки. Был он каменный, почерневший от времени и такой страшный, что местные жители всегда крестились, проходя мимо него. В селе никто и не знал, кто соорудил этот крест и почему камень в его основании был расположен так низко, что его омывали речные воды.

Однако веяния времени докатились и до этих земель, несмотря на все попытки румынских властей удержать порядок на территории Бессарабии и Приднестровья. Попытки эти были хаотичны, властям местные крестьяне не подчинялись – беспорядки вспыхивали тут и там. Во время одного из таких беспорядков и был сломан крест. Никто толком так и не понял, кто и зачем его сломал. Остался только камень – основание креста у воды, его почему-то не тронули. Так и торчал этот странный символ у воды – как знак эпохи, приносящей сплошной хаос и разрушения.

* * *

Приблизившись со стороны реки, он издалека увидел ожидавшего его проводника. Здоровенный парень нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно танцевал какой-то странный танец.

Подойдя, даже сквозь темноту он разглядел, каким бледным было лицо проводника – словно брюхо рыбы, вытащенной из воды наружу.

– Давно ждешь? – Он подошел так неожиданно, что парень вздрогнул и неловко шагнул назад. «Плохой признак, – подумал он, – парень труслив, как кролик…»

– Место плохое… Подножие креста… – откашлявшись, сказал проводник. Губы его дрожали.

– Чем же плохое? – небрежно бросил он, уже давно отказавшись от мысли понимать бредовые фантазии местных жителей.

– Змеи… шепчут… – запинаясь, прошептал парень.

– Змеи? О чем? – снова почти машинально переспросил он. То, что вопрос абсолютно глупый, он даже не понял.

– Слышишь шорох? – скривился парень. – Это змеи шуршат. Конец марта, а змей много. Плохо, что сломали крест. Люди говорили, он змей сдерживал, загородом был.

– Бред какой-то, – бросил он и, устав слушать какие-то фантазии, отвлекающие от цели, устремился вперед. Проводнику не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Вот и тайник. Проржавевшее жерло трубы торчало прямо в камышах, замаскированное старой, засохшей осокой. И никто бы его не нашел, если б не знал о его существовании. Никому бы и в голову не пришло, что в этом месте что-то не так, как должно бы было быть.

Достав из-за пазухи ключ, он с трудом открыл проржавевший замок и достал большую продолговатую коробку, обмотанную водонепроницаемой пленкой. Открыл. Новенькие вальтеры были сложены один к одному – так, что радовался глаз.

– Хочешь пистолет? – усмехнулся он, обернувшись на проводника. – Ты смотри, а то могу дать.

– Зачем он мне, нечисть, изыди, сатана… – отшатнулся тот так, словно ему действительно вкладывали пистолет в руку. Он засмеялся: оружие как близость поставленной цели всегда повышало в нем дух, и он страшно радовался удачному завершению этого этапа.

Так, смеясь, он запрокинул голову вверх – и вдруг замер, в первый момент не понимая, что не так в этом застывшем темном небе… Чуть поодаль от того места, где они находились, были дома соседнего села. Они стояли так близко, что, как говорится, до них можно было рукой подать. Это село находилось на румынской территории. Он давно привык, что с наступлением темноты дома стояли без признаков жизни, света – как сплошная скала, непроницаемая громада.

В его сознании эти дома складывались в одно целое – столько раз он их видел, что не смог бы и сказать: или стоят рядом, или же есть дома на отшибе. Никогда ни одного лучика света не пробивалось сквозь эту черноту. И вдруг… Именно в эту ночь в одном из домов он явно увидел горящие светом окна.

Свет, яркий, ослепляющий его свет был в доме, стоявшем у самой реки, так близко к воде, что Днестр едва ли не обмывал сваи, бревна, закрепленные в фундаменте.