Змей Двуликий

— Истинно так. Тебе нужно хотя бы запомнить всю литературу, чтобы в случае необходимости спокойно со всем разобраться. — А под необходимостью будущее божество подразумевало исчезновение Элина из этой реальности, как один из вариантов того, что произойдёт, если им не удастся хоть как-то научиться управлять временем или пустотой, чтобы сдержать последнюю. Ведь Марагос сам, лично перепробовал больше полутора сотен разных вариантов, от простейших и банальных до сложных, потребовавших от него огромных ресурсов, в том числе и материальных, которые даже анимус его уровня не мог взять из воздуха. Но всё это было тщетно: пустота плевать хотела на любые ухищрения, игнорируя и материю, и энергию. Оно и не мудрено, ведь всё, что мог предоставить Марагос, происходило из того самого мира, в котором незваный гость — Элин — был чужаком. — И по счастливой случайности я подготовил все необходимые материалы... и даже чуть больше. А ещё мы обязаны провести несколько экспериментов, но уже в отношении пустоты, и задействовав как твою аниму, так и плоть.

— За материалы для изучения я благодарен, но такие эксперименты — не раньше, чем через несколько месяцев. Только тогда я смогу сказать, есть ли у меня шансы понять пустоту. — На самом деле Элин рассчитывал на в разы меньший срок, месяцы обозначив по иной причине. Он банально считал слишком опасным любое прямое взаимодействие с пустотой, которое вполне может оказаться неким катализатором процесса её приближения. Поторопиться, в разы сократив имеющееся в запасе время, или вообще спровоцировав коллапс? Куда выгоднее и проще подождать в расчёте на появление иного, более надёжного варианта. — Тем более, куда тебе торопиться? Разве ты не планировал века и тысячелетия посвятить освоению новых возможностей?

— Во-первых, твоё появление значительно форсировало все процессы, задав темп, о котором я ранее не мог даже мечтать. А во-вторых, я уверен в том, что мне ничего не грозит. — Уверенность оправданная, если учитывать то факт, что Марагос уже не единожды “бродил в пустоте”, исправно возвращаясь обратно и нисколько от этого не страдая. Да и связь со внешним миром, которого в видении Элина и быть-то не должно, сохранялась, что так же указывало на исключительность восприятия перерождённого, а так же на реакцию этой реальности в его отношении. — И это заставляет меня смотреть наперёд, закладывая возможности, которыми без тебя мне не обзавестись. Как пространство или то, из чего соткано твоё тело.

— Боюсь, ты только что перечислил всё уникальное из того, чем я обладаю. — Хохотнул анимус, в глазах которого не наблюдалось ни единой искры веселья. Лишь прохладца и тяжесть дум, сквозивших в его мыслях.

— Ты прибедняешься. — Марагос махнул рукой. — Да и о частице души моего брата забываешь. Одного только того, что он смог поведать, опираясь на повреждённую и частично отсутствующую память достаточно, дабы избежать десятков ошибок в будущем. Как моих, так и более… “общих”?

— Малейшего изменения в прошлом может быть достаточно для того, чтобы самым кардинальным образом изменить всё. — Конечно, проверить это на практике Элин никак не мог, но предполагал, что те реальности, в которых ему уже довелось побывать, изменились именно из-за мелочей. — Не боишься одним своим шагом превратить известные части будущего в пустышку?

— Дарагос более-менее точно описал “того” меня, так что от меня потребуется лишь ему подражать. Или, что куда вернее, действовать так, чтобы внешний мир видел меня таким, каким я должен быть. — Вскинув указательный палец к потолку так, будто бы он только что изрёк бесценную мудрость, Марагос ненадолго замолчал, после чего опустил веки и тяжело вздохнул. — Знал бы ты, насколько мне надоело лицемерие! Стремиться к божественности стоит лишь потому, что только бог имеет право быть каким угодно, и никто, никогда и ничего не посмеет ему сказать…

— Максималистично.

— Отнюдь. Я реалист, Элин, пусть и могу казаться тебе другим. Всё-таки мне невероятно трудно быть искренним, отчего тебе так или иначе приходится сталкиваться с моими масками. Порой частично разбитыми, порой наполовину опущенными, но всего лишь масками. И вполне может статься, что одна из продемонстрированных масок — это я и есть… — Последнее предложение прозвучало в значительной мере тоскливо, что ввиду смысла всего сказанного было даже иронично. Расписавшийся в лицедействе человек пытается продемонстрировать искренность, прекрасно понимая, что любое его слово сейчас может быть отнесено к продолжению всё того же лицедейства. — Но не будем о грустном. У меня накопилось несколько вопросов к брату, так что…