Змееносец. Сожженный путь(СИ)

- А мне "Волга" больше нравится, улыбнулся Курчавый. Просторная.

- Каждому свое, сказал Роман, глядя на "девятку" .

- Поехали уже, хлопнул рукой по сиденью Курчавый. Жрать охота.

- Угу, кивнул Гена

Роман смотрел на провинциальный город, "проплывающий" за окном, и думал о Людмиле. " Мой самый сокрвенный, и красивый цветок, улыбнулся своим мыслям Роман. Ты вынесла меня, и приняла, не упрекала, и молчала... Как могла поддерживала, не врала... Меня не лихорадит, нет, прошел тот ужас, успокоился... Теперь все ясно и легко, иду, и знаю, для чего... Ты и Мишка, вот моя стена... Семья, оплот, да как угодно назови... Для вас сейчас живу, в этом "дурном мире"... Проклятой стране... Мне ничего не надо, я даже жизнь свою, уже не берегу... Когда почувствую тепло, скажу ему, огромному шару, как велико и тяжело, быть одинаковым, для всех... Спроси себя еще раз... Сможешь? И я отвечу,- я готов всегда...

" Что сказать себе, почему так давит грудь... А песня душевная, оттуда, о нас... Боль, она будто стон... Хочу говорить, но немота, мешает... Задыхаюсь... Душно, и стучит в висках, как дробь, словно камни осыпаются с гряды... А жизнь тоскливая штука, теперь я знаю. Водка... Плохое лекарство, что бы заглушить память, а она живая, бьется в тебе, не молчит, и вот уже, нахмурился, налил стакан, и кажется , отпустит... Глоток, еще один, не отпускает, противно... Кто поймет, просто выслушает, не пройдет мимо, кто? Зачем тоска, в ней только упреки, по несбывшимся мечтам. Я живу для тебя, моя боль... Иногда что бы дышать, я пью "горькую", заглушая... Сколько можно так терпеть! Зачем она мне, такая..." Роман сидел в комнате, за столом, и пил водку. Громко звучала "афганская песня"... Наливая в стакан водку, он вдруг застонал, поставил бутылку, схватился за руки, прижимая их к груди, и свалился на пол.

- Отпусти! громко крикнул он, скрутившись на полу. Не могу больше! Больно! За что! Зажмурив глаза, он дрожал, и плакал...Легкий ветерок, промчался низом... Хлопнула входная дверь. Роман замер, прислушиваясь к звукам, медленно поднялся, и вытащив из за пояса пистолет, направил его на дверь. "Не возьмете, билось в его голове... Просто так, не получится... Постарайтесь "менты", очень... я не тот "сопляк", которого ..."

- Роман, послышался громкий голос Людмилы. Ты дома?"Она, Люда, родная, она... улыбнулся Роман, опустив пистолет. Мое спасение, глоток воды, в душной дали..." Быстро засунув пистолет под диван, он выпрямился, расправив плечи. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Людмила. В полумраке, шипел магнитофон, и глаза, эти безумные... Она посмотрела на него, и тихим голосом спросила:

- Тебе плохо?

- Родная, прошептал Роман, сделав шаг навстречу.

- Что случилось?

- Ничего, тяжело вздохнул Роман, и обнял Людмилу.

- Ты не бережешь себя, не думаешь обо мне, дрогнувшим голосом говорила она. Зачем ты так поступаешь? Пожалуйста, постарайся забыть...

- Конечно, посмотрев ей в глаза, промолвил Роман. Я хочу тебе кое что сказать, улыбнулся он.

- Говори, улыбнулась она в ответ. Это что- то хорошее?

- Очень, тихо ответил Роман. Я люблю тебя, больше своей жизни!

Глаза его искрились, голос не дрожал, будто внутри ожил другой, совсем не похожий на него человек. Такой трогательный, нежный, смущенный...

- Я всегда хотел сказать тебе... Ты моя тайна, океан, моя жизнь... без тебя я пропаду, умру... Он смотрел на нее... А она, с нежностью смотрела на него... Ловила каждое слово, словно узоры из кружева, околдованная сказка... Он ли это? Изуродованный, но сохранивший, в себе единственное,- любовь!

- Молчи, прошептала она, прижавшись к нему.

- Люблю тебя, тихо сказал он, прикоснувшись...

- Я не могу без тебя, ты мое дыхание, шептала она, целуя его.

- Любимая, я задыхаюсь... Ты...Единственная...

- Я люблю тебя Рома...

Закрутилось лето пыльное... За окном зеленая листва... То ли сердце мое двужильное, не болела так голова... В скромном платьице, в сторонке, словно листик на ветру, прячутся от всех березки, прикрывая наготу... Ах, как хочется мне жить, заново, другой... Ах как хочется напится, этой синевой... Ты что снова день проводит, и встречает солнца свет... Ты во мне живешь, и любишь... Я в тебе, ищу ответ... Закружило летом... В доме нагота... Ты одна такая, приняла меня... Буря красок ярких, жаркие слова... Я люблю тебя родная... Я живу, любя...

Свет, будто яркая вспышка...Роман лежал в кровати... Люда, накинув халат, села рядом, и взяв в свою руку, его ладонь, смотрела на пальцы. Он смотрел на нее, и улыбался.

- Ты чего? не выдержав молчания, спросила она, взглянув на довольное лицо Романа.

- Вспомнил как на "пересылке" в Ташкенте, "бэтров" гоняли, усмехнулся Роман.

- Кого? рассмеялась Люда. Гоняли?

- Ну да, смеялся Роман. Рассказать?

- Конечно, улыбалась Люда.

- Значит дело было так, закинув руку, за голову, начал Роман, глядя в потолок.

- Как? Кого ты там гонял? ласково смотрела она на Романа.

- Не смейся, улыбался Роман. Это так вшей прозвали, "бельевых". Ну которые в одежде живут, знаешь?

- А что , в баню не ходили? удивилась Люда.