Змееносец

— Полицейские терпеть не могут вмешательства гражданских, в особенности — журналистов. У них на руках, скорее всего, те же факты, что и у меня, а то и больше. Мне в этом деле вот что непонятно. — Злавадская автоматически мило улыбнулась шагавшему им навстречу широкоплечему мужчине и слегка поправила и без того идеально уложенную стрижку. — Пропускная способность Гудаланских Врат — двадцать человек туда и столько же обратно, то есть по два с половиной процента на человека за один проход. В отчете кпошников об остаточной мощности Врат фигурирует цифра в пять процентов, что соответствует тем двум пришельцам, которые были уложены привратником и не смогли вернуться. Но Тич писал на форуме, что налетчиков было полтора десятка. Где еще двенадцать процентов мощности?

— Мадлена, ты своими цифрами мне окончательно забила мозги. Что еще за двенадцать процентов?

— Обычная математика, до…. Смотри. Сорок человекопроходов — это сто процентов. Пятнадцать явилось, восемнадцать, если считать вместе с пленницами, ушло. Итого тридцать три. Прибавим потери — два человека — получится тридцать пять человекопроходов. Понятно?

— Приблизительно, — не стала уточнять больше Таркова.

— Если Тич ничего не упустил, должны быть еще пятеро. Или…

Взгляд карих глаз журналистки устремился далеко за горизонт, ее брови изогнулись, как две пантеры перед прыжком, губы вытянулись в тонкую полоску, а подбородок, казалось, стал еще острее. Дамочка остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду.

— Мадлена, не стоит так глубоко задумываться. Тебе не идет. — Вероника даже дернула журналистку за рукав блузки.

— Сама знаю, — отмахнулась Злавадская. — Как бы эти пришельцы с собой чего не притащили да здесь не оставили. Мне срочно нужно съездить в Гудалан. Как думаешь, Ромуд отпустит?

— Да вон его дом. Придем, сама и спросишь. Только я не пойму, зачем тебе в это влезать? Других, что ли, забот нет?

— Я еще вчера все объяснила. Если хочешь, для тебя повторю персонально. Надоело работать гончей и по первому приказу человека, который в два раза тупее тебя, как угорелой нестись, куда он пошлет. Что мне поручают? Обсасывание бытовых скандалов звезд да полоскание грязного белья зажравшихся политиков. И это на канале «Невероятное рядом». Я и на Инварс-то попала совершенно случайно: хороший знакомый редактора попросил состряпать горячий матерьяльчик о провале устроителей Лунной лотереи, а все ведущие репортеры канала оказались в разъездах. Вот меня и отправили. А я им не стряпуха, я журналист! Моему чутью на сенсации завидовал весь выпуск нашего университета!

Таркова первый раз увидела Мадлену без маски вульгарной напористости и без пренебрежения во взгляде. И этот новый образ Веронике даже немного понравился.

— Пойми: здесь, на Инварсе, затевается не просто скандал, а что-то гораздо более серьезное. Оказаться в самой гуще событий и не сделать на эту тему грандиозный репортаж? Да я потом сама себе все волосы с досады повыдергиваю. Нутром чувствую — это станет настоящим взрывом в том болоте, в которое сейчас превратились средства массовой информации. А когда он, не без моего участия, произойдет, мне уже не придется бегать за сенсациями-однодневками. И мои некогда более удачливые коллеги по ремеслу станут драться за право попасть на пресс-конференции, которые я буду проводить.

— Да, планы у тебя наполеоновские!

— Мне больше импонирует Александр Македонский.

— Учти: они оба плохо кончили.

— Все мы неминуемо движемся к конечной точке жизненного пути, но далеко не все умирают великими.

— Ты поосторожней с манией величия, — предупредила Таркова. — Говорят, опасная болезнь.

— Болезни меня не пугают, как-нибудь справлюсь, а вот распахнутая настежь дверь в доме моего нового работодателя, честно говоря, настораживает.

Женшины как раз подошли к парадному входу в особняк Ромуда.

— Похоже, силовое поле не работает. Странно. Давай-ка пройдем внутрь через оранжерею, — предложила Вероника.

Они осторожно проникли в дом с восточной стороны и поднялись в гостиную на втором этаже. Снизу доносились звуки шагов и голоса мужчин. Таркова вытащила из кармана брюк пистолет вчерашнего бандита и осторожно выглянула. Через пару секунд она вернулась к журналистке.

— Мой телефон не работает, вызови полицию со своего, — прошептала девушка.

— Не могу, — пожала плечами Злавадская, — у моего та же проблема. И камера почему-то не включается. Твой ретранслятор функционирует?

— Скажи что-нибудь по-инварски — узнаю.

Не идеально, но прибор работал. Когда Ромуд вручал его девушке, заметил, что это новейшая разработка — таких пока даже в продаже нет. Правда, переводил он лишь с инварского на интернациональный и обратно.

— Держи. Пользоваться умеешь? — Вероника передала оружие Мадлене. — Я подберусь поближе, тут плохо слышно, о чем они говорят.

— Стрелять я умею, но как бы в кого не попасть.

— Кроме меня и Ромуда, других запретных целей не существует.

Таркова встала возле распахнутой двери и сразу услышала звонкий тенор:

— Рахмуд, ты дом хорошо осмотрел? Никого больше нет?

— Чисто.

— Как этот хлыщ? Скоро в себя придет?