Зловещий шепот

Свет полной луны отражался в сверкающих глазах профессора Риго, его усики выглядели отнюдь не комично, а даже очень серьезно, если можно так сказать Под мышкой он сжимал толстую желтую трость со стилетом, которым был заколот Говард Брук. Много позже Майлз Хеммонд вспоминал, как громко журчал в ту ночь ручей, как на мосту переминался с ноги на ногу огромный доктор Фелл, как цеплялся за перила толстый французик. Он отступил от них на шаг.

— И вы — тоже?

Профессор Риго поднял брови:

— Не понимаю.

— Откровенно говоря, профессор Риго, все наперебой настраивают меня против Фэй Сетон. Мне надоело, я устал.

— Значит, это правда? Вы все-таки наняли эту девицу на работу?

— А почему бы и нет?

Профессор Риго бросил быстрый взгляд через плечо Майлза на дом:

— Кроме вас, никто не будет здесь этой ночью?

— Только моя сестра Марион.

— Ни одного слуги? Совсем никого?

— Сегодня ночью не будет никого. Но не все ли равно? Что все это значит? Почему я не могу просить мисс Сетон приехать сюда и работать здесь столько, сколько потребуется?

— Потому что вы умрете, — ответил спокойно профессор. — Умрете оба, вы и ваша сестра.

Глава IX

Лицо Риго казалось мертвенно-бледным под встававшей над лесом луной, уже бросавшей зеленоватые блики на воду в ручье.

— Не желаете ли пройти в дом? — кратко пригласил Майлз и повел, гостей за собой.

С западной стороны Грейвуда на ухоженном подстриженном газоне уже едва различались во тьме плетеные стулья, столик и белая качалка с высокой спинкой. Майлз обратил внимание на то, что с этой стороны в доме не светилось ни одно окно, хотя Фэй Сетон, ночевавшая в спальне на первом этаже, должна была быть дома.

Они вошли в дом с восточного торца, миновали холл с небольшой коллекцией старинного оружия, собранной его дядей, и оказались в продолговатом салоне. Здесь было очень уютно: мягкие кресла, низкие этажерки для книг и небольшой этюд маслом кисти Леонардо над камином. Одна-единственная лампа, тусклая, как ночник, не разгоняла тьму, но Майлза устраивало такое освещение. Он первым нарушил тишину полуночного Грейвуда.

— Полагаю, я должен сообщить вам, — его голос звучал неестественно громко, — что у меня был продолжительный разговор с мисс Сетон…

Профессор Риго проговорил запинаясь:

— И… она вам все рассказала?..

«Спокойно, не волноваться! Какого черта перехватывает горло и сердце норовит выскочить из груди?»

— Она рассказала мне о некоторых подробностях смерти мистера Брука. Следствие показало, что имело место самоубийство, потому что на рукоятке стилета обнаружены отпечатки пальцев одного только мистера Брука. Это соответствует истине?

— Соответствует.

— В то же время… в те минуты, когда это все случилось, Фэй Сетон была у реки, довольно далеко от башни. Это правда?

— До какой-то степени — да, — склонил голову профессор Риго. — А сказала ли она вам что-нибудь о молодом Пьере Фрезнаке? О сыне Жюля Фрезнака?

— А нужно ли нам, — голос Майлза почти сорвался на крик, — нужно ли нам сейчас держать в себе столь дьявольскую злобу? Даже если что-то и было между этим парнем, Фрезнаком, и Фэй Сетон…

— Ах, эти англичане! — буркнул профессор Риго с раздражением и секунды через две добавил: — Господи Боже, что за люди — эти англичане!

Он стоял, отвернувшись к стене; в полумраке за фигурой доктора Фелла не было видно выражения его лица. Он прислонил желтую палку со стилетом к ножке кресла и снял шляпу. В тоне его приглушенного голоса было нечто такое, что снова заставило Майлза насторожиться.

— Вы — как Говард Брук, — вздохнул профессор Риго. — Стоит мне что-то сказать, и вы уже…

Он опять замолчал.

— Неужели вы полагаете, молодой человек, — вдруг взорвался Риго, — что какого-то крестьянина из провинции Ора-и-Луара взбесит это самое, — он прищелкнул пальцами, — любовная интрижка его сына с дамой из общества? Да если бы он узнал, это бы его только развеселило. Я вас уверяю, что подобное происшествие не потрясло бы и не ввергло бы в ужас ни одного крестьянина в той местности. Во всяком случае, Жюль Фрезнак не стал бы из-за этого швырять камни в женщину на проезжей дороге.

— Что же, по-вашему, случилось?

— Давайте вернемся тогда к дням, предшествовавшим смерти Говарда Брука.

— Не возражаю.

— Этот парень, Пьер Фрезнак, жил со своими родителями в каменном доме у большой дороги из Шартреза в Ле-Ман. Надо заметить, что его комната находилась в мансарде, на высоте трех лестничных пролетов.

— Ну и что?