Зловещий шепот

— Разрешите, я вкратце напомню вам, как развивались события в тот день. И вы сами придете к определенным заключениям, сравнив рассказ профессора Риго с рассказом Фэй Сетон. Говард Брук вернулся в Борегар из Лионского кредитного банка примерно в три часа с портфелем, полным денег. Именно с того момента начали определяться контуры будущего преступления, за чем мы и проследим. Где были в это время остальные обитатели дома? Фэй Сетон около трех часов вышла из дома, захватив купальный костюм и полотенце, и отправилась вдоль берега реки, к северу. Миссис Брук была на кухне с кухаркой. Гарри Брук был наверху в своей комнате и писал письмо. Мы увидели сегодня это письмо. — Доктор Фелл помахал конвертом и не торопясь продолжал: — Итак, Брук вернулся к трем и спросил, где Гарри. Миссис Брук ответила, что он у себя наверху. А Гарри, думая, что отец на фабрике, как думал и Риго (о чем свидетельствует его рукопись), и не подозревая, что он находится на пути домой, оставил неоконченное письмо на столе и пошел в гараж. Брук поднялся в комнату Гарри и вскоре спустился вниз. Обратим теперь внимание на странным образом изменившееся настроение Говарда Брука. Куда делись его злость и раздражение? Вспомним, что сказала о нем его жена, когда увидела мужа, спускающегося вниз по лестнице: «Он выглядел очень озабоченным, даже постаревшим, с трудом передвигал ноги, как больной». Что же так поразило Говарда Брука в комнате Гарри? Оставим пока в стороне прямые доказательства, и я позволю себе поделиться с вами своими соображениями. Брук увидел на письменном столе Гарри неоконченное письмо, бросил на листок беглый взгляд, потом снова посмотрел и встревожился, затем взял письмо и прочитал его от начала до конца — и весь его высоконравственный и добропорядочный мир разбился вдребезги. Перед ним было резюме всей тактической операции Гарри по очернению Фэй Сетон, коротко и ясно изложенное им самим в послании Джиму Мореллу: анонимки, порочащие слухи, трюк с вампиром. И все это было написано черным по белому его сыном Гарри, его обожаемым, безупречным и чистосердечным мальчиком, чтобы самым гнусным способом одурачить отца и добиться своего. Будете ли вы теперь удивляться, что он онемел от горя? Будете ли вы удивляться, что он казался стариком, когда спускался по лестнице? И что он едва передвигал ноги, направляясь к башне? Он назначил Фэй Сетон свидание на четыре, и он должен был прийти на это свидание. Но я представляю себе Говарда Брука человеком в высшей степени честным и порядочным, которого глубоко возмутило гнусное поведение сына. Он должен был встретиться с Фэй Сетон в башне, да, но лишь для того, чтобы принести ей свои извинения.

Доктор Фелл замолчал.

Барбару била дрожь, она взглянула на Майлза, который сидел как загипнотизированный, не произнося ни слова.

— Однако вернемся к общеизвестным фактам, — продолжал доктор Фелл. — Брук, как был, в шляпе и плаще, который он надел на себя в банке, пошел к башне. Спустя пять минут домой пришел — кто? Гарри, черт побери! И узнал от миссис Брук, что отец вернулся и о нем спрашивал; он «с минуту раздумывал и неохотно» побрел вслед за отцом.

Кресло скрипнуло, доктор Фелл подался вперед всем телом.

— Теперь о том, о чем Риго не упомянул в своем сообщении… Не упомянул, ибо никто не обратил на это внимания и не счел важным фактом. Единственный человек, об этом сказавший, была Фэй Сетон, которая своими глазами этого не видела, но позже поняла всю значимость этой детали. Вчера вечером в разговоре с Майлзом Хеммондом она сказала, что когда Гарри выходил из дома вслед за мистером Бруком, он взял свой плащ. — Доктор Фелл остановил взгляд на Майлзе. — Вы припоминаете, молодой человек?

— Да, — кивнул Майлз, стараясь справиться с дрожью в голосе. — Но почему бы ему не взять свой плащ? День был дождливый!

Доктор Фелл знаком попросил его помолчать.