Зловещий брак

– Кули, – равнодушно пожал плечами Дэниел. Он отвечал с американским акцентом, который всегда использовал, когда мы были вместе на берегу. – Мама – индианка, папа – белый. Я дешево купил ее в Пуэрто-Рико.

И мистер Лэтем кивнул, моментально удовлетворив любопытство. Его не особо интересовали морские цыгане, с которыми он имел дело не чаще двух раз в год.

Как обычно, когда мистер Лэтем и Дэниел заключали свою сделку на палубе, я маячила в отдалении и одновременно пыталась быть полезной. Мы сконструировали подъемник, и я наполняла сетку кокосами, а мальчишки крутили лебедку снизу и выгружали в тележку.

Я подсчитала, что хватит четырех подъемов лебедки с сеткой, чтобы перегрузить кокосы, и уже загружала сетку в третий раз, когда вдруг услышала незнакомый голос, говоривший чисто по-английски. На палубе вскоре появился Дэниел и сказал:

– Поднимайся сюда, Кейси, а мальчишки закончат выгрузку.

Я была озадачена, но ничего не ответила и поднялась по лестнице. Я стояла, нагнув голову, с сжатыми в карманах брюк кулаками, глядя отсутствующим и равнодушным взглядом на сцену, происходящую на пристани. Однако равнодушие нисколько не отражало моего действительного интереса. Дэниел стоял вместе с мистером Лэтемом у трапа.

На пристани лежал на носилках человек, накрытый до плеч серым одеялом. У него были темные волосы и давно не бритая щетина. Поначалу я подумала, что это слишком светлокожий туземец, но затем поняла, что его кожа белая, но сильно обветренная и загорелая, вроде моей. Под загаром угадывалась нездоровая, болезненная бледность. Лицо его было мокрым от пота, глаза закрыты, было видно, что он крайнее истощен.

На трапе стоял еще один человек, с тонкими чертами худого лица и песочного цвета волосами, лет сорока; одет он был в мятый черный хлопковый пиджак, какие носят священники. Возле носилок переминались двое туземцев. Я поняла, что именно они принесли больного на пристань, но не могла понять зачем.

Дэниел кивнул в сторону человека, стоявшего на трапе, и обратился ко мне в обычной резкой манере, которую мы с ним намеренно приняли на себя на людях.

– Послушай-ка внимательно этого парня, Кейси. – Он взглянул на священника. – Скажите ей все еще раз.

Священник прищурился, и под порывом налетевшего ветра его спутанные волосы разлетелись:

– Вы желаете, чтобы я объяснил все мальчику?

– Это девушка, мистер Круз, – пояснил мистер Лэтем.

Дэниел кивнул.

– Эта женщина со мной. Сами скажите ей, мистер. Вы просите меня рискнуть не только моей жизнью.

Смутившись и растерявшись, тот взглянул на меня.

– Я э… я – преподобный отец Джон Круз, – начал он, – я послан Методистской церковью Англии принести Священное писание братьям нашим на Вест-Индских островах. Вы понимаете, что я говорю, мисс… э… миссис… юная леди?

Я кивнула.

Мистер Круз продолжал:

– Я посещаю острова, пытаясь установить молитвенные места в главных поселениях… Конечно, это работа предварительная…

Мистер Лэтем нетерпеливо вмешался:

– Ближе к делу, мистер Круз.

– Конечно, конечно. – Священник махнул рукой в сторону лежавшего на носилках и поспешно продолжал: – Как я уже объяснил вашему… э… мистеру Ленгу, этот человек на носилках – американский джентльмен, приехавший на Сент-Энтони ежемесячным пароходом из Гренады. Вероятно, он заразился желтой лихорадкой, потому что почти сразу же заболел. Мы с женой взяли его на свое попечение в коттедж, который снимаем, и наняли местную женщину для ухода за ним. Одно время мы полагали, что он умрет, но, как видите, он выздоравливает, жар спадает. К несчастью, в последние два дня у мистера Редвинга развился острый аппендицит. Понимаете ли вы, что значит это слово?

Я взглянула на Дэниела. Он ткнул себе в живот пальцем и застонал.

– Кишки там у него прохудились в животе, – пояснил Дэниел.

Я кивнула и вновь посмотрела на мистера Круза, недоумевая, что же мы можем сделать для бедняги.

Мистер Лэтем быстро заговорил: вероятно, ему надоело красноречие мистера Круза.

– Миссис Круз – она опытная сиделка, понимаете? Она говорит, что эта дрянь в кишках будет разбухать и воспаляться, пока не прорвется, и тогда больной умрет. Ему нужна операция. Ему нужен специальный врач, который вскроет живот и вырежет плохую часть. Понимаете? Здесь нет врача. Единственное, где могут помочь – на Ла-Фасиль. Там есть монастырь. Монашеский орден – и монашки врачуют и присматривают за больными. Они лечат больных на нескольких островах. Хотя не знаю, используют ли там хирургию.

Мистер Лэтем продолжал говорить, затем вступил мистер Круз, но я едва слушала их, потому что теперь знала, что требовалось от нас: меня пробрал страх. Человеку на носилках, мистеру Редвингу, как его назвал священник, требовалась срочная операция. Единственным шансом на жизнь для него был остров Ла-Фасиль, но и этот шанс был невелик. Мы знали монастырь и госпиталь при нем. Однажды мы перевозили медицинские грузы с острова Сен-Винсент, когда встал на ремонт монастырский пароход. Я не надеялась, что у них хватит умения и инструментов, чтобы удалить аппендикс, но если это не сделать – человек умрет.