Зловещий брак

— Хорошо. А теперь сними-ка шляпу и дай мне взглянуть на тебя. Гм-м. Да. Когда через несколько недель твои волосы отрастут, а лицо побледнеет, ты будешь совершенная красавица. Это, конечно, несправедливо по отношению к старой деве вроде меня, но это ерунда. Я теперь вышла из возраста зависти и буду наслаждаться, когда мужчины станут ухаживать за тобой.

— О, нет! — быстро ответила я. — Я… мне… мне не нужно ничего подобного.

Несколько мгновений она смотрела на меня с любопытством — и, похоже, собиралась задать вопрос — но затем передумала и нежно потрепала меня по щеке.

— Хорошо, милая. Если хочешь держать мужчин на расстоянии, предоставь это Лайзе. А теперь у нас есть полчаса на то, чтобы обустроиться, умыться и привести себя в порядок. Затем мы с тобой поедем на пристань. Между прочим, и этот экипаж — не наш; я наняла его на сегодня, чтобы произвести впечатление на сестру Клэр. Ты уверена, что не слишком устала для поездки в город?

Я вспомнила о тысячах часов, которые я простояла на палубе «Кейси» ночью и днем; о борьбе с мокрыми парусами под пронзительным ветром; о том, как разгружала и загружала по две тонны груза; о всей своей жизни, которую можно было бы назвать борьбой за выживание.

— Нет, Лайза, — сказала я и улыбнулась. — Я уверена, что не устала и не устану.

— Очень хорошо, дорогая. Думаю, ты найдешь все, что нужно, в ванной. Если понадобится еще что-нибудь — позови. В кране есть горячая вода. У нас внизу бойлер.

И она оставила меня, а я пошла в ванную помыться и привести себя в порядок. У меня не было лучшего платья, поэтому я распаковала и убрала одежду и свои скромные пожитки в шкаф и комод. Немного времени спустя я решила постучать в дверь Лайзы и сказать, что я готова. Но, проходя по коридору, я услышала, как открылась и закрылась дверь. Я ожидала, что это — Эми, поэтому была смущена, когда послышался мужской голос:

— Лайза, ты наверху? Почему ты сегодня дома?

Что-то было в этом голосе такое, что заставило меня напрячься и встревожиться, несмотря на то, что то был приятный мужской голос без намека на дурное расположение духа. Я поняла, что этот человек не мог быть никем иным, как братом Лайзы, который, вероятно, находился на первом этаже. В какой-то момент я еще, крайне смущенная, сомневалась, а затем подошла к лестнице и взглянула вниз. Он стоял внизу, глядя вверх и поставив ногу на нижнюю ступень, и как только я увидела его лицо, пол покачнулся у меня под ногами, будто палуба «Кейси» во время шторма.

Моя жизнь стремительно раскрутилась назад, и я вновь была Эммой Делани, и вновь ехала через Ферн Галли рядом с человеком, который был заклятым врагом моего лучшего друга: человеком с серыми дымчатыми глазами, белым шрамом через правый висок и полузакрытым правым веком, из-за которого глаз был виден лишь наполовину.

11

— Боже правый, я забыл, — проговорил Чед Локхарт. — Лайза сегодня встречает «Эвон». Должно быть, таинственная девушка Сэма Редвинга: Кейси Браун.

Гортань у меня была будто забита песком: казалось, она так сузилась, что я едва могла дышать. Невозможно было выдавить из себя слово. Голова моя кружилась: я вспомнила, как Чед Локхарт называл себя излюбленной жертвой злобной Судьбы. Сегодня, несомненно, жертвой стала я. Я была сейчас в четырех тысячах миль от Ферн Галли, и все же Судьба привела меня в дом единственного человека в Англии, который мог бы узнать меня. Еще минуту назад я была невероятно счастлива. Теперь мое счастье разрушилось.

Чед Локхарт тем временем поднимался по лестнице.

— Доброе утро, — сказал он. — Или уже не утро? Я — Чед Локхарт, брат Лайзы. Я, конечно, прочел письмо Сэма и не в силах выразить вам своей благодарности.

Теперь он был уже на лестничной площадке — и я отступила на шаг или два. Я изменилась со времени нашей встречи на Ямайке; теперь у меня были короткие волосы и загорелое лицо, но я знала наверняка, что он узнает сейчас во мне Эмму Делани: если не сразу же, то через несколько минут.

— Добро пожаловать в Англию, — сказал он с приятной улыбкой, которая так мне запомнилась. — Надеюсь, вы…

Он замолк, склонив голову набок с обескураженным выражением. Я чувствовала, что мои густые брови сходятся на переносице и вот-вот начнут весьма комично подрагивать: физиономическая особенность, о которой я уже перестала волноваться за прошедшие три года. Вне сомнения, именно это выражение моего лица в состоянии смущения и растерянности и ускорило узнавание.

От удивления он затаил дыхание; глаза его широко раскрылись.

— Бог ты мой, — тихо сказал он, — так ведь это Эмма Делани. Нет, Эмма Фой.

Дверь комнаты Лайзы открылась — и я услышала, как она вышла, но в глазах Чеда тут же отразилась осторожность.