Зловещая преданность (ЛП)

Голос Чарльстона звучит в моих кошмарах, а воспоминания смешиваются со снами, напоминая моему телу обо всем, через что ему пришлось пройти. Я неглубоко дышу, ворочаясь в спальне, которую взорвала моя семья. Никакая переделка не защитит меня от осознания того, как это звучит, когда я бьюсь лицом о стену. Ослепительные вспышки красных и белых цветов при каждом ударе моего жестокого отца по моему подростковому телу.

Страх и боль прошлого заставляют меня проснуться за несколько минут до звонка будильника. Пот заливает постельное белье, и я досадую на себя за то, что позволил ему нарушить мой сон. Мы оставили следы насилия на полу этой комнаты более двух десятилетий назад, где я убедился, что Чарльстон больше никогда не нанесет мне ни удара, а мои друзья не позволят оставшимся Блэквеллам попасть в тюрьму.

С моей историей, преследующей меня в моменты бодрствования, я не хочу столкнуться с Клэр. Есть риск, что я выйду из себя, и я решаю, что лучшее для меня — это отправиться на работу. Я могу просмотреть работу Фионы, чтобы убедиться, что она снова выполняет приказы. Написав Эдварду, чтобы он встретил меня в гараже, я не удивляюсь, что он уже готов. Его кошмары не дают ему спать чаще, чем мои собственные.

В каком-то смысле мне повезло. То дерьмо, через которое я прошел с Чарльстоном, продолжалось только четыре-пять лет. А Эдвард? Его травма началась с того дня, как он родился.

— Долгая ночь? — Эдвард говорит низким голосом, когда мы садимся в большой внедорожник.

С заднего сиденья я смотрю на него, прежде чем повернуться и посмотреть в окно.

— Слишком длинная.

— Я чувствую это. — Ободряющие слова Эдварда говорят мне о многом. Мы давно дружим и можем почувствовать, когда у другого не задался день. Наши глаза встречаются в зеркале заднего вида: — Мне позвонить ей?

— Кому? — Спрашиваю я.

— Малии. — Эдвард отводит глаза от меня и переключает внимание на дорогу.

Черт. Я провожу пальцами по волосам.

— Ого, ты даже вытащил эту карту? Неужели я так плохо выгляжу?

Он фыркает.

— Ты выглядишь так, будто Клэр сводит тебя с ума и тебе не помешала бы разрядка. Как давно это было?

— С момента моего освобождения? — Спрашиваю я с извращенной ухмылкой.

— Нет, блядь. С тех пор, как ты ее видел.

— Не помню. С ней все еще можно связаться по тому же номеру? — Спрашиваю я.

Он медленно кивает.

— Видел ее на прошлой неделе. Она спрашивает о тебе.

— И что ты ей говоришь?

— Что работа не дает тебе покоя.

Я хихикаю.

— Она знает, что это чушь.

— Знает. Вели мне передать ей, что ты нашел женщину, которая не пускает тебя в ее темницу.

— Ради всего святого. Это чертовски хороший способ навсегда вычеркнуть Клэр из моей жизни. Какого черта, Эдвард?

Он пожимает плечами.

— Я не осуждаю. Ты тратишь столько времени и денег, чтобы защитить Клэр. То, как она смотрит на тебя, то, как ты борешься, трудно игнорировать напряжение между вами.

— Я никогда не хотел, чтобы это произошло. Я просто хотел обезопасить ее из-за того, что Дерек сделал для меня. Я чувствую себя придурком, влюбившись в нее.

У Эдварда свои искаженные взгляды на мир. Его честность острее любого клинка, когда он говорит:

— Повторюсь, я не осуждаю ни тебя, ни Клэр. Если ты будешь продолжать хоронить части себя, единственный человек, который гарантированно причинит ей боль, это ты сам. Ты — бомба замедленного действия. Ты не можешь скрывать эту сторону от нее или от любого, с кем решишь быть. Это плохо для тебя, это заставляет тебя выглядеть так, как ты выглядишь сейчас.

— И как же я сейчас выгляжу?

— Убого, — говорит он с окончательностью. Это все, что я услышал от Эдварда на эту тему, пока мы ехали в центр города, чтобы я начал свой рабочий день за несколько часов до всех остальных.

Я не высовываюсь, сортируя документы, чтобы продолжить свою корпоративную войну против Кармина Скарпеле. В конце концов я выкидываю из головы ночные кошмары и предложение Эдварда посетить нашу терапевтическую доминатрикс. Только когда я замечаю суету и шум сотрудников, заходящих в свои кабинки, я понимаю, что рабочий день официально начался.

Входит Клэр, ничуть не удивляясь тому, что я уже сижу за своим столом. В ее поведении чувствуется неожиданная легкость, когда она занимается обычными делами, словно наша вчерашняя размолвка ничего не значит. Бестия держит меня за горло, практически паря в королевских синих туфлях на высоком каблуке. Они дополняют ее серые глаза, но едва ли способны отвлечь меня от облегающего черного платья, обтягивающего ее стройную фигуру.

Любопытство берет верх, превращая меня во временного мазохиста. Я нажимаю кнопку внутренней связи на телефоне.

— Клэр, ты мне нужна.

Черт, Эдвард может быть прав. Визит к Малии может снять этот зуд, но я не хочу никого другого. Я бы предпочел, чтобы Клэр доставила мне ту боль, которая мне нужна, чтобы я почувствовал хоть унцию нормальности.

Ей требуется меньше минуты, чтобы впорхнуть в мою дверь. Мои глаза впиваются в нее, как будто я никогда больше ее не увижу. Я не хочу отталкивать ее, но не могу удержаться от того, чтобы не начать драку.