Злой умысел

Джеффри почувствовал, как у него от страха задрожали колени. Пришлось опереться левой рукой о край стола. Честно говоря, он был не особенно религиозным, но в эту минуту неожиданно для себя он вдруг взмолился: «Пожалуйста, Господи…»

— Виновен! — ровным, каким-то деревянным голосом ответила мадам форперсон.

Судебный зал медленно поплыл у Джеффри перед глазами, ноги у него подкосились. Стараясь устоять, он схватился за стол обеими руками. В этот момент Рандольф вовремя поддержал его под правую руку.

— Это только первый раунд, — прошептал он ему на ухо. — Мы подадим апелляцию на это решение.

Судебный секретарь бросил неодобрительный взгляд в их сторону и, повернувшись к присяжным, сказал:

— Мадам форперсон и члены жюри, согласно вынесенному вами вердикту суд примет решение об определении меры наказания. Все ли присяжные согласны с тем, что обвиняемый виновен в совершении вышесказанного преступления?

— Да.

— Вы подтверждаете это?

— Да, — хором ответили присяжные.

После чего судебный секретарь снова вернулся к записям в толстых судебных журналах, а судья приступила к обряду прощания с присяжными. Она благодарила их за то, что они нашли время прийти в суд и рассмотреть это дело, особенно отмечая важность коллегиальности их работы как гарантии сохранения двухвековой традиции осуществления правосудия.

Джеффри тяжело опустился на стул, чувствуя, как у него немеют руки и ноги. Рандольф что-то говорил ему, пытаясь втолковать, что при рассмотрении дела о преступной халатности судья ни за что не должен был поднимать вопрос о принятии обвиняемым того или иного наркотического средства.

— Кроме того, — Рандольф, наклонившись, смотрел Джеффри прямо в глаза, — все эти доказательства и улики являются косвенными. Не привели ни одной веской улики, доказывающей, что ты принимал морфин. Ни одной!

Но Джеффри его не слышал. Решение суда оказалось для него слишком неожиданным и страшным, чтобы обсуждать его законность. В глубине души он понимал, что при всех своих опасениях и страхе он по-настоящему никогда не верил, что будет осужден. Это было невозможно, потому что он не был виноват. До этого Джеффри не имел дела с юридической системой и искренне считал, что правда всегда выплывет на свет, даже если его в чем-то и ущемят. Но на практике оказалось все наоборот. От этой уверенности не осталось и следа, и теперь ему надо готовиться к жизни в тюрьме.

В тюрьме! Джеффри был в шоке. В этот момент подошел судебный пристав и надел на него наручники, как бы ставя обвиняемого на место, которое тот стал занимать после решения суда. Еще не осознавая случившееся, Джеффри поднял глаза и посмотрел на отполированные сотнями других рук кандалы. С ними он походил на настоящего преступника много больше, чем после решения жюри. К душевной тяжести добавилось новое чувство — панический страх перед замкнутым пространством.

Рандольф промямлил что-то подбадривающее. Судья все еще прощалась с присяжными, Джеффри ничего не слышал, ощущая, как постепенно его переполняет свинцовое отчаяние. Мысль о том, что его упрячут за решетку, в маленькую камеру, вызывала ужасные воспоминания о том, как в детстве старший брат набросил на него одеяло и не выпускал из-под него около получаса.

— Ваша Честь! — напомнил окружной прокурор, когда члены жюри покинули зал заседаний. — Штат ходатайствует о вынесении конкретного приговора.

— Отклоняется, — заявила судья. — Суд назначит день вынесения приговора после того, как дело будет рассмотрено департаментом по условному заключению. Когда представляется для этого наиболее подходящее время, мистер Льюис?

Судебный секретарь быстро пролистал журнал заседаний.

— Седьмого июля.

— Ну что ж, значит, седьмого июля, — подтвердила судья.

— В таком случае Штат требует отказать подсудимому во внесении залога за временное освобождение из-под стражи до вынесения приговора или же значительно увеличить сумму залога, — не успокаивался прокурор. — Обвинение считает, как минимум, она должна быть увеличена с пятидесяти тысяч до пятисот.

— Хорошо, господин окружной прокурор, — согласилась судья, — давайте послушаем ваши аргументы.

Окружной прокурор вышел из-за стола и обратился лицом к судье. По его мнению, серьезный характер преступления и вынесенный по этому поводу вердикт жюри предполагает более высокий залог, чтобы компенсировать жестокость преступления. К тому же ходят слухи, будто подсудимый задумал куда-нибудь уехать, только бы не нести ответственности перед законом.

Судья повернулась к Рандольфу. Рандольф встал.

— Ваша Честь, — начал он, — я хотел бы особо выделить, что всю свою жизнь мой подзащитный практически провел в данном штате, и всегда отличался уравновешенным поведением. Судим раньше не был, был примерным членом общества, трудолюбивым и законопослушным. Он и не сомневается в том, что обязан явиться на процедуру вынесения приговора. Я считаю, пятьдесят тысяч долларов более чем достаточно в качестве залога за его освобождение. Ну а пятьсот тысяч — это уже слишком.

— Выражал ли ваш клиент намерение избежать наказания? — спросила судья, глядя поверх очков.