«Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон»

Я пишу, чтоб вы, потомки, знали
О делах неслыханных, ужасных —
О нашествии орды татарской.
Чтоб вы знали, что не робость наша
Обрекла на муки Русь святую —
Храбро, до последнего мы бились,
И немногим довелось живыми
Выйти из побоищ этих страшных.
Чтоб вы знали, что пришла к нам гибель
Из-за княжьих распрей бесконечных.
Испокон веков они, как волки,
Грызлись меж собою, разоряли
Города и села друг у друга,
Смердов убивали друг у друга,
Злобу вымещали на невинных.

Не умели жить князья в согласье —
Смерть их помирила, неразумных.

Эпилог

Тумены ханов Бури и Кадана, подойдя к Козельску, усилили татарское войско. Именно им Бату-хан доверил последний решительный штурм Козельска. Битва продолжалась весь день. Даже ворвавшись в город, татары были вынуждены брать приступом каждый дом, каждый храм…

Вечернее солнце окрасило небо над дальним лесом пурпурными красками, зловещие красные отсветы легли на светлые воды Жиздры, берега которой утопали в свежей зелени.

Над опустошенным Козельском поднимался черный дым. Из поверженного города тянулись усталые колонны спешенных татарских воинов, направляясь в свои становища.

К Бату-хану, сидевшему на буланом длинногривом коне, подъехал Гуюк-хан верхом на саврасом горячем скакуне.

– Что скажешь? – нетерпеливо бросил Бату-хан, сузив свои раскосые рысьи глаза.

– Хвала Тэнгри! – выпалил Гуюк-хан, прижав ладонь к груди. – Победа, о владыка! Все урусы мертвы, мои нукеры перерезали даже младенцев. Кизель-Иске взят на щит!

По бледному безбородому лицу Бату-хана промелькнула тень угрюмого недовольства.

– Забудь это название, брат! – сердито сказал Бату-хан. – Кизель-Иске больше нет. Отныне я нарекаю этот град – Могу-Болгусун. (По-монгольски это означает «Злой город».)

«Да, это очень злой город! – подумал Гуюк-хан. – Нигде на Руси наши тумены не понесли столь тяжелые потери, как здесь!»

Стоял май 1238 года.