Злой Город

Открыв дверь и увидев Дмитрия, Светлана на мгновение ахнула, в глазах ее мелькнул ужас. Но она быстро овладела собой, втащила его в квартиру и заперла дверь.

– Подожди, потом расскажешь, – пробормотала она, снимая с него куртку и ведя в ванную, – садись здесь и закрой глаза.

Он присел на край ванной, а ее теплые руки осторожно омывали его разбитое лицо. На Дмитрия вдруг напала странная дрожь – он стучал зубами и никак не мог согреться.

Двадцать минут назад, когда он, пошатываясь от усталости и бессонной ночи, подходил к дому и на улице одиноко маячили только редкие фигуры собачников, у него за спиной резко взвизгнули тормоза. Сначала он не обратил на это внимания – за прошлый день его уши наслушались гораздо более тревожных звуков – и повернулся только тогда, когда раздался топот бегущих ног. В тот же момент он получил столь сокрушительный удар в грудь, что отлетел на два метра и тяжело упал навзничь, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Его два раза ударили ногами, причем один удар пришелся по ребрам, а другой – в щеку, отчего она сразу одеревенела. Он попытался было приподняться на локтях, но и эту опору из-под него тут же выбили, нанеся при этом еще несколько ударов. Перед глазами мелькали лишь толстые ноги в джинсах, а лицо – круглое, усатое, с издевательски-жестокими глазами

– он увидел только тогда, когда один из нападавших склонился над ним. Дмитрию было несложно узнать в нем того самого бугая, которого он видел из окна своей квартиры в свой самый несчастный день.

– Ну что, сука, хочешь враз башку отрежу? – и перед глазами хищно блеснуло огромное лезвие ножа. Через секунду оно холодной и режущей болью прошлось по его шее, оставляя следы порезов, – он понял это потому, что гортань вдруг стала горячей и мокрой.

– Вот так сразу от уха до уха и отхвачу… Тебе, пидору, сколько раз говорили, чтобы отдал бабу. Думаешь, мы тебя вечно будем уговаривать?

Дмитрий молчал, пытаясь краем глаза увидеть второго, стоявшего где-то над головой.

– Ну, что молчишь, мудак, отвечай, – отозвался тот, пнув его ногой в темя.

– Что?

– Жить хочешь?

– Хочу.

– Тогда скажи своей бабе, пусть будет готова. Сегодня ей позвонят и скажут, когда выходить. Все понял, блядь?

– Понял.

– Ну, а это, чтоб лучше запомнил, – первый из нападавших схватил Дмитрия за куртку, приподнял с земли и тяжело ударил кулаком в лицо так, что тот стукнулся затылком о землю и едва не потерял сознание.

Когда он с трудом, опираясь на дерево, возле которого лежал, поднялся с земли, те двое уже сидели в своей машине, но не уезжали, а следили за ним. Он повернулся и заковылял прочь, выплюнув по дороге обломки двух зубов. Один из собачников, сосед, подбежал было к нему и начал что-то говорить про милицию и про то, что он запомнил номер машины, но Дмитрий лишь вяло махнул рукой и ничего не ответил.

Сидя сейчас в ванной и мучаясь от боли в голове, шее, груди, он чувствовал себя таким униженным, подавленным и обреченным, что даже не знал, что говорить Светлане. Но она ничего и не спрашивала, смазывая порезы на шее йодом, а начинающие распухать синяки троксевазином. Закончив свою работу, она задала ему два коротких вопроса:

– Это из-за меня?

Он кивнул, не поднимая глаз.

– Они угрожали тебя убить?

Он вновь кивнул и вдруг почувствовал, что плачет – плачет горькими, горячими слезами нестерпимой обиды. Не удержавшись, чтоб только не зарыдать, он обнял стоявшую перед ним Светлану и прижался щекой к ее халату. Она была такой теплой, уютной, ароматной… Милая, любимая и безвозвратно теряемая… Несмотря на всю свою безумную усталость, ему захотелось ее сейчас, немедленно, но он знал, что не посмеет к ней притронуться, потому что в желании обладать женщиной, которую не можешь защитить, было что-то невыразимо постыдное.

Но она сама поняла это желание по легкой дрожи, сотрясавшей его тело, сама привела в комнату и помогла раздеться. Затем расстегнула и сняла собственный халат, стянула через голову ночную рубашку и легла рядом. И Дмитрий, целуя разбитыми губами ее упругое, смуглое тело, чувствовал, что продолжает плакать и его горячие слезы капают на ее груди и живот… Она тоже ласкала его, но как-то иначе, словно бы по обязанности. Оба старались не встречаться взглядами и губами, словно делали что-то постыдное… А когда он, уже лежа сверху и войдя в нее, попытался поцеловать, она так резко отвернулась в сторону, что он все понял.

Успокоившись, он уснул почти мгновенно, а проснулся через несколько часов, когда где-то на периферии своего тревожного сна услышал что-то очень похожее на звуки выстрелов. Открыв глаза и приподняв голову, он с изумлением огляделся по сторонам – эти звуки не исчезли вместе со сном, но продолжали наполнять комнату. И только увидев Светлану, задумчиво сидевшую перед телевизором, он понял, в чем дело – телевидение Си-эн-эн вело прямую трансляцию штурма Белого дома.