Злой

Ник легонько сжал плечо Вики — словно прощаясь — и направился прямо к двери. Охранники двинулись было вперед, перекрывая ему путь, но мягкий голос автомата отчетливо произнес:

— Приветствую вас, доктор Палмер! Проходите, пожалуйста!

Глухо загрохотало — и дверь стала медленно выдвигаться из глубины стены. Охранники почтительно расступились.

«Все-таки важной персоной был этот Палмер! — снова подумал Ник. — И как он только очутился в том занюханном секторе? Надо сказать — очень удачно очутился. Вот вам и еще одна загадка…»

* * *

Пройдя через границу «закрытого контура», он снова оказался перед дверью — на этот раз стандартной. Снова приветствие — и снова шаг в неведомое.

За дверью дежурили еще двое. Ничего не скажешь: этот «закрытый контур» охранялся неплохо. Просто удивительно, что ему удалось столь легко проникнуть сюда. Невольно ощущался какой-то подвох. Но Ник гнал прочь трусливые мысли — и шел вперед.

Посреди пустого туннеля его встретил сотрудник во все той же биологической защите:

— Здравствуйте, доктор Палмер! Давно вы у нас не были! Я Билл Маккинли, вы принимали у меня объект в прошлый раз.

— Здравствуйте, Билл, — механически отозвался Ник. Интересно, о чем принято говорить при такой встрече?

Сотрудник сам помог ему:

— Вы к нам с инспекцией? Что желаете осмотреть?

Ай да сотрудник, ай да молодец! Он словно читает мысли.

— Желаю осмотреть все, — глухим бесцветным голосом отозвался Ник. Еще одно преимущество маски: все голоса кажутся одинаковыми. — Давайте по порядку.

Сотрудник на миг замер, очевидно прикидывая в голове маршрут посещений, и предложил:

— Тогда начнем с лабораторий биоконструкций, хорошо?

Ник молча кивнул.

Тоннель уходил дальше в темноту, а они свернули в широкий боковой проем. Потянулись бесконечные светлые галереи, заставленные аппаратурой, которую обслуживал все тот же безликий персонал.

Прошли мимо ряда высоких прозрачных емкостей, в которых за густым слоем воздушных пузырьков плавало что-то крупное, живое. Ник замедлил шаг, приблизившись к одной из емкостей, — и чуть не отпрянул в страхе.

В его сторону метнулось и застыло, припав к стеклу, кошмарно изуродованное, но все же человеческое лицо. Лишенная кожи щека расплющилась по гладкой поверхности, выпученный глаз уставился прямо на него. Этот взгляд был совершенно лишен разума. Он словно явился из ночного кошмара.

Ник был готов выругаться от неожиданности и злобы, однако доктор Палмер обязан реагировать спокойно.

— Тестирование новых биосистем, — пояснил Билл. — Апгрейд оптических датчиков — все согласно утвержденному плану.

По соседству большой роботизированный стенд молниеносными движениями сплетал на металлическом скелете длинные красные волокна, которые подавались через наполненные желтоватой жидкостью трубки. Ник понаблюдал некоторое время и понял, что волокна сплетаются в человекоподобные фигуры — лишенные кожи, с нетипичной для человека мускулатурой.

— Сверхпрочные мышцы для будущих моделей, — гордо сказал сопровождающий. — Пока только тестируем новые подходы, но этот метод обещает просто феноменальную силу и выносливость.

Ник молча отошел и двинулся дальше. Сотрудник припустил за ним.

Череда лабораторий биоконструкций напоминала какую-то средневековую кунсткамеру: всюду были емкости с физраствором, забитые отдельными органами и конечностями, которые жили сами по себе. Сотрудник объяснял что-то, но Ник не был в состоянии воспринимать услышанное.

Перед глазами проплывали металлические лабораторные столы, напоминавшие лавки мясников. В полированных лотках что-то дергалось, сокращалось, издавало отвратительные звуки.

Сопровождающий, между тем, входил в раж. Он безостановочно рассказывал, активно жестикулируя, а однажды даже схватил что-то со стеклянного лабораторного стола — и сунул это «доктору Палмеру».

Ник тупо взглянул на то, что с трудом удерживал в стерильных перчатках.

В сомкнутых ладонях билось человеческое сердце.

Это было уже слишком. Руки дрогнули, сердце с очередным ударом вырвалось, упало на пол и принялось мерно подпрыгивать в такт своим мощным ударам.

— …обеспечивает автономную работу в течение двух суток, — бубнил Билл. — То есть организм продолжает функционировать, имея до пятидесяти процентов повреждений… Вот, мы как раз подходим к лаборатории регенерации.

И снова потянулись емкости, чаны, разделанные туши. Просто невозможно понять — где здесь подопытные животные, а где — человеческие «запчасти».

Ника посетило странное, очень неприятное ощущение — словно его жестоко обманули. Не сейчас — а когда-то давным-давно, в далеком детстве, когда таинственная наука вдруг поманила его призрачными чудесами. Ничего принципиально нового вроде бы не случилось, но сейчас вдруг подумалось: нет никакого чуда, все это ложь. И в той удивительной лаборатории в сафари-парке, и в этой, изуверской и отвратительной, не творили никаких многообещающих чудес.

И там, и здесь просто делали деньги.