Злодейский путь!.. [том 5-6]

Муан сказал ему уходить первым, а сам задержался по каким-то «делам». Какие дела могли быть у мечника на пике Духовного щита, Шен не знал, да и не задумывался об этом вовсе. Он вообще ни о чем не думал, внутри черепной коробки была звенящая пустота. Он долетел до своего пика, прошелся по площади и, усевшись на лавочку, уставился на горы.

«Горы, горы, горы», — какое-то время думал он, глядя на них не моргая.

«Почему я поцеловал Муана?»

Все, плотина была прорвана — Шена накрыло волной эмоций и мыслей.

Все смешалось воедино: страх, тепло, отчаяние, недоверие, страх, надежда, страх, биение сердца, страх, страх.

«Я люблю тебя. Я хочу всегда быть с тобой. Я люблю тебя».

Ему ведь не послышалось?

Что Муан имел в виду под «я люблю тебя»?

Что Муан вкладывает в слово «люблю»?

«Почему… я поцеловал Муана?»

«Было ли это жестом отчаяния… или чего-то другого?»

«Чего я хотел: тепла или… боли?»

Почему мысли не могут просто остановиться? Это так изматывает.

«Я люблю тебя».

«Я могу в это поверить?»

Это обещание.

Это не обещание, это просто выражение чувств.

Нет, это обещание.

Слова — это ответственность. Любовь — это самое сильное слово из всех.

«Почему я не счастлив?»

Зачем я вообще столько думаю…

«Почему я не счастлив?»

«А я сам… я сам понимаю значение этого слова?»

«А что, если я придаю ему слишком большое значение?»

«Почему я не счастлив?»

«Что мне делать? Что мне говорить?»

«Зачем я поцеловал Муана?»

«Нужно выпить».

Он больше не хотел этих мыслей. Он чувствовал, что мысли разрывают голову изнутри, давят на черепную коробку, словно в тщетных поисках выхода.

«Я… Я… Я…» Кругом только «я»! Как же устал от этого «я»! Гребаного эгоистичного «я»!

Воспоминания о том, что случилось перед водоемом, все еще были очень свежи. Снова были свежи.

Шен вошел в погреб старины Лева, медленно прошелся вдоль длинной стены со всевозможными винами и направился к стойке с напитками погорячее. Выбрав некую «целебную» настойку, он решил не покидать это уютное место: он сел за длинный стол, стоящий в центре помещения, откупорил крышку и сделал глоток.

Изысканное пойло обожгло его горло и расслабило плечи.

Он забылся, потерял счет времени, наконец, ощущая, как мысли перестают метаться внутри черепной коробки. Шен опустился на лавку, все еще держа бутылку в руке. Веки тяжелели, сознание стало заволакиваться пеленой сна.

«Я люблю тебя. Я хочу всегда быть с тобой. Я люблю тебя», — вновь послышалось ему.

Шен закрыл глаза и подумал:

«Если завтра я проснусь, а эти слова все еще будут правдой, — я буду счастлив».

Сердце Муана колотилось как бешеное, когда он приземлился на пике Черного лотоса. Он думал, что Шен будет ждать его где-нибудь тут на лавочке, и беспокоился и вместе с тем желал поскорее вновь его увидеть. Однако того нигде не было видно, и Муану пришлось хорошенько прислушаться к их связи, чтобы распознать, где тот находится.

Муан открыл дверь в погреб и обвел взглядом на первый взгляд пустое помещение. Но Шен определенно был где-то здесь, старейшина пика Славы не мог ошибиться. Он медленно спустился и прошелся по погребу.

Шен самым неприличным образом дрых на лавке, не выпуская из руки бутылку. Кончики черных волос проклятого старейшины волной опустились до земли и лежали в пыли.

Муан почувствовал поднимающееся раздражение, глядя на эту картину. Он вдруг осознал, что все его волнение, все разрывающие душу сомнения были совершенно напрасны, — Шен решил проблему гораздо более легким способом, что было несколько нечестно.

Первым порывом Муана было аккуратно и нежно (не в первый уже раз) перенести его на кровать и укрыть одеялком и все такое. Но затем он подумал, что какого демона — если он предпочитает спать на лавках в холодных подвалах — это его право, не Муан ему судья. Поэтому последний просто сел на лавку рядом с ним и забрал из его руки бутылку. Там еще осталось около одной трети. Муан опрокинул ее в себя одним махом.

Старейшина пика Славы вроде бы сидел, ни на мгновение не закрывая глаз, и все же не уловил момента, как и когда Шен переполз поближе и устроил голову на его колене. Муан просто внезапно обнаружил посапывающую тяжесть на нем и чуть не пробил головой столешницу. Он замер, опасаясь случайным движением потревожить его сон.

Так он просидел довольно долго, размышляя обо всем, что увидел за этот день.

«Я люблю тебя. Я хочу всегда быть с тобой. Я люблю тебя», — Шен проснулся с этой фразой. Она возникла перед ним раньше, чем он открыл глаза.

А вот открыв глаза, Шен сразу нахмурился, ощущая, что все его тело и шея затекли от неудобной позы. А спустя мгновение осознал, что лежит головой на чем-то гораздо мягче и теплее деревянной лавки. Шен резко подскочил на месте, ударился лбом о край стола, возвышающийся над лавкой, и рухнул под него.

Там он немного пришел в себя, сел и, наконец, осмотрелся по сторонам. Под стол заглянул Муан и участливым голосом спросил:

— С тобой все в порядке?

Шен осознал, что под столом довольно уютно и в некоторой степени защищенно, и решил остаться сидеть здесь.

— Да-да, не беспокойся, я устроился с комфортом.

— Вот как?