Злодейский путь!.. [том 5-6]

— Ты прав, я совершенно другой человек.

Дальше было сложнее, поэтому Шен помолчал некоторое время, собираясь с мыслями.

— Я просто умер однажды и открыл глаза уже старейшиной пика Черного лотоса. Не знаю, почему мне была уготована такая роль. Я даже не из этого мира. Я только читал о таких вещах, как заклинательские практики, самосовершенствование, бессмертные, духи и демоны. В моем мире это лишь сказки.

Такого Муан не ожидал. У него и в мыслях не было, что Шен может быть обычным человеком. Он думал… Даже признайся Шен, что демон или божество, сошедшее с небес, Муан удивился бы меньше!

— Я не Шен… Он — мой сосуд. Я лишь дух, занявший пустую оболочку.

Шен не пытался услышать мысли Муана, он боялся, что это разрушит то хрупкое оцепенение, которое охватило его. Муан сказал ему не бояться, и Шен притворился, что это вовсе не страшно, но… Он никак не мог разобраться, что же именно так ужасает: что Система все же спишет все баллы? Или что Муан не примет того, что услышал?

— Как долго… — начал Муан, но хриплый голос прервался.

Мечник откашлялся и продолжил:

— Как долго ты притворяешься Шеном? С какого момента?

Не глядя на него, уткнувшись взглядом в колени, Шен тихо произнес:

— Если ты любишь меня, то должен знать ответ на этот вопрос. — Акцент был сделан на слово «меня».

В тишине проходили долгие минуты, и каждая изводила Шена посильнее голода и раскаленного железа.

— Ясно, — произнес Муан.

«Ясно?» Темные волны сошлись над головой Шена. «Ясно…»

Он вздрогнул, услышав, как захлопнулась дверь. Шен остался один в комнате.

Но он чувствовал, что Муан не ушел далеко, стоит за дверью. Это успокаивало и дарило надежду. Шен не уследил за юркой мыслью, которая сорвалась, сформулировалась, пока он не успел подавить ее:

«Он вернется и скажет, что это не важно!»

А затем Шен почувствовал, что Муан за дверью исчез.

Хозяин Проклятого пика так и остался сидеть на том диванчике в странной позе послушного ученика. Он уставился в пространство и больше ни о чем не думал.

Он просидел так довольно долго, пока вдруг не почувствовал, что от него воняет. Несет чем-то несвежим, тухлятиной, мертве… мертвечиной?

Тело оригинального Шена разлагается.

Как давно? Как он раньше не замечал? Почему другие не заметили?

Оно гниет. Гниет! Точно гниет!

Дни в этом месте определялись настолько условно, что Ал сбивался в подсчетах. День от ночи отличали лишь более резвые фейри и, может, чуть более яркий лунный свет. Проснувшись, Ал уставился в потолок и все никак не мог понять, ночь сейчас по местному времени или день.

Впрочем, не важно, спать уже не хотелось.

Пусть учитель и провел с ним половину дня, помогая в зимнем саду, Алу казалось, что встреча была мимолетной. Они почти не разговаривали, вместе избавляясь от надоедливых колючих лоз. Руки Ала прилично зажили еще накануне, так что он мог продолжать справляться и в одиночестве, но учитель не принимал возражений. Казалось, он наслаждается этой простой работой куда больше самого Ала, а тот, в свою очередь, наслаждался обществом учителя.

Потом они вместе сходили на ужин и распрощались. Это был хороший день.

И все же, направившись в сторону кухни в поисках раннего завтрака или ночного перекуса, Ал отчего-то свернул совершенно в другую сторону. Какое-то время он брел по пустым коридорам, не отдавая себе отчета, куда направляется, однако затем смутная тревога заставила парня остановиться.

Коридор тонул в полумраке, а вдалеке, спиной к закрытой двери застыл старейшина пика Славы. Лунный свет, льющийся через стрельчатое окно, освещал его лицо, и оно казалось лихорадочно бледным. Ал никогда не видел старейшину пика Славы таким растерянным и уязвимым. Прославленный мечник застыл чуть ли не в прострации, и не понятно было, что у него на уме.

Алу отчего-то показалась неприятной эта картина. Однако он и не подумал тихонько уйти, напротив, затаился, наблюдая за старейшиной, пребывающим в таком странном состоянии.

Внезапно на ум пришла мысль, что это как-то связано с Шеном. Правда, днем не было заметно, что учитель обеспокоен чем-либо, связанным со старейшиной пика Славы. Или Ал просто не заметил? Или то, что могло его обеспокоить, случилось позже?

Муан, все это время стоящий неподвижно, резко развернулся лицом к двери, будто намереваясь зайти, но в последний момент замер, в нерешительности одернув занесенную руку. Он стоял перед дверью, выглядел очень взволнованным и растерянным, и боялся толкнуть створку и сделать шаг внутрь.

У Ала внезапно не осталось сомнений, кто находится за той дверью, в той комнате. И от понимания этого в груди ученика закипал гнев.

В мыслях отчего-то всплыли самые важные слова Шена: «Ты сможешь выжить после того, как я умру. Я же не проживу без тебя».

«Не проживет. Без меня».