Злодейский путь!.. Том 3 и Том 4 (СИ)

— А что ты думал? — продолжая с наигранной усмешкой глядеть на него, произнес тот. — Что можешь вот так уйти от меня по первому желанию, а я тебе еще и рекомендательное письмо напишу? Думаешь, от меня можно запросто избавиться?

— Учитель, не нужно…

— Ах, я все еще учитель?

— Это мое решение…

— Какое еще, к демонам, решение?! Ты — мой ученик, и будешь им, пока я не пожелаю обратного!

— Вы сами говорили…

— А ты?! А ты что мне на это говорил? Разве не ты отвечал, что я такой единственный и неповторимый? Что ты предан мне до глубины души? Уже забыл собственные слова? Обещания для тебя ничего не значат?

Ал покраснел от негодования.

— Да как вы можете так говорить?! — в сердцах воскликнул он. — Все мои слова всегда были искренними!

— Тогда почему ты отказываешься от них?

— Да потому что я вас не достоин!! — выкрикнул Ал и замолчал, тяжело переводя дух и глядя на горящее озеро.

Шен удивленно смотрел на него. «Не достоин… меня?» Вообще, учитывая их статус, он бы менее удивился, если б Ал выкрикнул, что Шен не достоин быть его учителем. Учитывая, что тот, к тому же, учителем является, мягко говоря, посредственным, это бы вообще не удивило. Но наоборот?

Хотя, о чем это он? Уже забыл, какого боготворения удостоился? Ничего удивительного, что теперь Ал дошел до мысли, что не достоин столь «божественного создания». Шен незаметно сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Как бы ему хотелось каким-нибудь волшебным образом вставить мозги Ала на место, чтобы он прекратил воспринимать его как некий образ и, наконец, увидел, кто на самом деле стоит перед ним. Даже если его постигнет ужасающее разочарование.

Ал с отчаянием смотрел на него.

Шен сделал глубокий вдох и прямо взглянул на Ала. В темноте почему-то смотреть на его сияние было не столь невыносимо.

— Ал, я уделял тебе слишком мало внимания, занятый своими проблемами… — (А дети, к тому же, так быстро растут… Чуть-чуть проворонишь этот податливый возраст и все, гляди ж ты, выросло!). — Я осознаю это. Когда мы вернемся в орден и все успокоится, я непременно исправлю это упущение.

— Учитель! Вы вообще меня слышите?!

— Да-да, ты сказал, что не достоин… меня. Кого же, по-твоему, тогда ты достоин?

Ал во все глаза рассматривал его лицо. Почему-то учитель таким образом выворачивал его слова, что начинало казаться, будто Ал хочет променять его на кого-то лучшего.

— Учитель, пожалуйста, — Ал смахнул с глаз непрошенные слезы, — прошу вас… Не шутите с моими чувствами…

Этот ребенок почти что дрожал от истерики.

А кого… А кого сам Шен видит сейчас перед собой? Точно ли не образ, каким привык воспринимать главного героя? Не слишком ли черство со стороны Шена было желать, чтобы Ал соответствовал его представлениям об идеальном ученике? Милый, услужливый, никогда не перечащий, знающий свое место и беззаветно преданный. Очень… удобно. Но Ал ведь живой. А какой живой человек был способен постоянно усмирять себя, соответствуя образу?

«Ничего уже никогда не будет по-прежнему, — осознал Шен. — Я не должен относиться к нему с таким пренебрежением». ??????????????????????????

Похоже, этот ребенок требует особого подхода.

— Иди сюда, — произнес Шен и, сделав шаг к нему, заключил в объятия, притянув его голову к своей груди. — Хватит, успокойся, — уговаривал он, проводя рукой по золотистым волосам. — Только мне решать, достоин ли ты быть моим учеником, ясно? Разве я не говорил уже тебе, что ты — мой лучший ученик?

— Учитель! — проскулил Ал, уткнувшись в его синее одеяние. — Я причинил вам боль, я ранил вас…

— Это не так.

— Нет, это так! Еще на тропе тигра ударил вас! И потом, и позже…

— Ты так рьяно накручиваешь свою вину, но совершенно забываешь о проступках этого учителя, — вздохнул Шен. — Разве не по моей вине ты оказался тогда на тропе? Разве каждый раз не мои собственные действия приводили к столь печальным последствиям? Это всего лишь последствия моих собственных ошибок. Разве я могу называть себя учителем, если буду винить учеников в собственной небрежности?

— Учитель! Простите! — все равно продолжал повторять Ал, судорожно вцепившись в его верхние одежды и поливая его грудь слезами.

— Ну же, не плачь, — уговаривал Шен, продолжая гладить его по голове.