Злодейский путь!.. Том 3

– Моему отцу поместье было пожаловано императором. Когда они с матерью осматривали его впервые, то нашли старинное зеркало в одной из комнат. Этому зеркалу очень много лет. Оно видело то, что нам и не снилось. Они решили оставить его… Не думаю, что зеркало влияло на сами события, но притягивало их к себе… Не знаю, словно… Словно вбирало в себя все самые сильные эмоции. Словно было настолько наполнено злом, что подобное тянулось к подобному… Я не могу пока оценить его силу, это слишком для меня. Но я предположу, что, возможно, только возможно, зеркало также вбирало боль жителей этого поместья. Вбирало ее и порождало видимый эквивалент – призраков, которые все десять лет донимали страдающих людей, напоминая им о прошлом.

Шен замолчал, рассматривая сухие веточки растущего неподалеку дерева, чуть покрывшиеся инеем.

– Шен, – Муан дотронулся до его плеча, заставляя тем самым посмотреть на себя.

Шен перевел на него взгляд и прочитал на его лице тревогу и опасение.

«Ну вот опять… Стоит мне заикнуться о привидениях, все смотрят на меня именно так. Как же я устал терпеть все это… Пытаться вывести весь многолетний балласт ошибок оригинального Шена, принимать как должное чужое отношение, страхи, ненависть и обиды. Или доказывать свою вменяемость в мире, который пусть и завораживает, но так непонятен… Делать вид, что это меня совершенно не задевает… Ну зачем ты так смотришь на меня? Этот взгляд еще сильнее выбивает почву из-под моих ног».

Муан всмотрелся в его глаза. В глаза, в глубине которых все еще можно было заметить золотые сполохи. Но сейчас его зрачки были так расширены, что занимали практически всю радужку. В этих глазах надежда застилалась безграничной усталостью. Усталость плескалась в них, словно бурное море, и надежда тонула в этом море. Ей хотелось уцепиться за что-то, что достаточно устойчиво, чтобы остаться на плаву. И Муан готов был сказать, чтобы он уцепился за него.

Шен прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Не обращай внимания, – попросил он. – Я болтаю всякую ерунду.

«Пожалуйста, не продолжай. Две вещи из твоих уст задевают меня больше всего: когда ты говоришь, что я веду себя неправильно, и когда мои поступки, чувства или действия ненормальны. Что бы я ни делал, каким бы безумцем я ни был, я не хочу слышать этого от тебя!»

– В следующий раз просто рассказывай мне сразу о таких вещах, – произнес Муан.

– Х-хорошо.

– Я не смогу тебе помочь, если не буду знать всего. Это-то ты понять можешь?

– А ты захочешь мне помогать? Захочешь участвовать во всем этом? – удивился Шен. – Разве тебя больше не привлекает позиция стороннего наблюдателя, который не вмешивается в мои споры с окружающими?

– Я… – Муан опешил от подобной прямолинейности.

Он думал, что Шен просто поблагодарит его за проявленное участие. Муан действительно часто… да всегда!.. уклонялся от принятия чьей-то стороны в спорах Шена со старейшинами, и даже если принимал… это не была сторона хозяина Проклятого пика. Потом, наедине, он пытался ему помочь, но никогда открыто не высказывал остальным, что его мнение отличается от их позиции. Если так подумать, не было ничего удивительного, что Шен не посвящает его сейчас в свои мысли и не объясняет мотивы поступков. Он сам никогда не показывал, что готов перейти на его сторону. Он и правда никогда не хотел выбирать сторон.

– Пусть это было так, но теперь я хочу быть на твоей стороне. Я достаточно узнал тебя, чтобы не сомневаться в твоих мотивах! – решительно проговорил Муан.

– Правда? – опешил Шен.

«Да я ведь сам частенько не в курсе своих мотивов…»

– Я буду на твоей стороне.

Как бы ему хотелось безоговорочно в это поверить!

– Ладно, – усмехнулся Шен, отворачиваясь. – Спасибо за это.

Только время могло показать ему, действительно ли Муан говорит серьезно. И насколько крепки могут быть его обещания.

С освещенной стороны длинного стола сидели две женщины. Одна из них была молода и симпатична, а ее высокую прическу украшали всевозможные заколки. Другая выглядела значительно старше, но все еще сохранила моложавость и имела холодную грацию хищницы. Ей не мешало бы набрать веса, чтобы не выглядеть столь истощенной, но умело наложенная косметика скрывала внешние недостатки. Женщина сидела, поигрывая по столешнице металлическими когтями, надетыми на пальцы правой руки.

Третья женщина, стоящая поодаль от стола, была соблазнительно прекрасной, и определить ее возраст казалось затруднительным. Своей грацией она могла бы дать фору обеим, сидящим за столом, а в пренебрежительном выражении прекрасного лица ушла еще дальше. Лишь наряд не соответствовал ее прекрасному стану, словно был шит не по ее фигуре.

С другой стороны стола, где не горели свечи, сидел еще один человек. Беловолосый худой мужчина в кресле на колесах. Перед ним стояла миска с едой, но он выглядел совершенно в ней незаинтересованным, взгляд его был пуст, а по подбородку стекала слюна.

И Мори перевела с него опечаленно-раздраженный взгляд.

– Как видите, наш господин все еще не окреп.

При этих словах шея мужчины чуть дрогнула, и его голова упала в миску с кашей.