Злодеи и другие истории

Было бы куда проще поехать.

Он не мог.

Он должен попробовать найти ее.

Дрожа от нервного напряжения, он направился к "Паласу". Обычно он покупал начос и пепси в ларьке с закусками. Но сегодня у него не было аппетита. Он занял свое место. Оглядел привычную толпу, опасаясь, что она могла прийти на фильм. Свет медленно погас. Он вытер вспотевшие ладони о брюки, и повернулся к экрану.

"Кабинет доктора Калгари" начался.

Он смотрел кино. Но перед глазами стоял образ женщины в маске. Он видел, как приближается к ней. Что, если она безумна? Что, если она опасна? Что, если она поднимет маску, открывая свое лицо, и оно окажется чудовищным? Хуже чем что-либо созданное Томом Савини или Стэном Уинстоном^[6]? Хуже безобразнейших фантазий Клайва Баркера?

Он постарался успокоиться.

Может быть, она сегодня не появится.

Раньше он никогда с ней не сталкивался. Прошлой субботней ночью, возможно, произошла случайность. Она могла быть на специальном задании, или что-то в этом роде.

Может быть, я ее никогда больше не увижу.

Тем не менее он понял, что ничуть не меньше этой удивительной встречи его страшит возможность никогда больше ее не увидеть. Он осознал, что с самого начала жаждал большего, нежели просто попросить прощения.

Она пугала его, но он страстно желал выведать ее секреты.

Все тайны ночи, пугающие и дразнящие, казались банальными по сравнению с женщиной в маске. Она была величайшей ее тайной.

Безумная или в здравом уме? Что скрывает она под маской? Какая сила заставляет ее каждую ночь бродить по безлюдным улицам? Какие страдания терзают ее душу? Какие истории она может поведать - о детях, кричащих при виде нее, о бессердечных насмешках, о беспросветных годах одиночества? Каково это - быть изгоем?

Он мог узнать ответы.

Сегодня ночью.

Зажегся свет.

Аллан вышел в ночь. К тому времени, как он прошел квартал, он остался один.

Его рот пересох. Сердце колотилось. Ноги дрожали.

Он не думал об окнах вдоль улицы, едва бросал взгляд на стальные жалюзи закрытых магазинов, не обращал внимания на проезжающие машины, не заглядывал в темные подъезды, промежутки между домами и переулки с иной целью, кроме как найти ее. Спеша вперед, он заметил пару бомжей. Он посмотрел на них, не чувствуя ни страха, ни отвращения, и отвел взгляд, продолжая выискивать женщину в маске.

В конце концов, он дошел до квартала, где случайно встретил ее. Впереди простирался пустынный тротуар. Он замедлил шаг. Посмотрел на угол.

Где же ты?

Может быть, я поторопился. Нет. Во всяком случае, "Кабинет" на пять или шесть минут дольше, чем "Носферату". Может быть, я наоборот, опоздал.

Но если она бы пошла этой дорогой, то мы уже бы встретились.

Может, сегодня она осталась дома. Или выбрала другой путь.

Он резко остановился. Он видел ее вот там. Она тогда появилась справа, направилась на угол и повернулась спиной, словно собиралась перейти улицу. Вот здесь он стоял, когда она обернулась.

Он подождал.

Бока взмокли от пота.

Надо идти дальше. Если она не покажется, значит, так тому и быть.

Он проверил часы. Час двадцать восемь.

Дай ей пять минут.

Когда он поднял взгляд от часов, она уже миновала угол и быстро шагала к нему.

Он ахнул и отшатнулся.

Остынь! - велел он себе. - Вот. Ты хотел ее увидеть, вот и она.

Серебристая ткань, прикрывающая ее лицо, сияла и колебалась при каждом шаге. Ее волосы блестели в свете фонарей. Вместо шортов и блузки, как на прошлой неделе, она была в платье. На плечах его удерживали тоненькие бретельки. Платье облегало округлость ее груди, плавно сужалось к талии, вновь расширялось на бедрах и струилось по ногам. Оно было очень коротким. Ее ноги были длинными и гладкими. Вместо туфель и носков на ней сегодня были сандалии.

Сердце Аллана заколотилось.

Она великолепна! За исключением проклятой маски. Какой ужас она скрывает?

Она, должно быть, безумна. Ни одна нормальная женщина не станет бродить по этим улицам в такой час - и в таком платье!

Не стой просто так, вылупившись на нее.

Он пошел ей навстречу.

Ее сандалии мягко шлепали по асфальту. На краткие мгновения ее юбка обрисовывала каждое бедро. Концы пояска болтались сбоку. Шелковистая ткань прилегала к груди, трепеща на ветру.

Может быть, она все-таки шлюха.