Злодеи и другие истории

Вскоре подушка под ее лицом стала теплой. Теплой и влажной. Ее тело, уставшее от рыданий, расслабилось. Сон снизошел на нее, смывая всю боль, приятный и тяжелый, старый друг, приносящий покой.

Проснувшись, Марти прислушалась к дому. Он был тих, за исключением электрического тиканья ее будильника. Она взглянула на часы. Почти семь.

Она почувствовала, что ее лицо стянуло, после того, как высохли слезы. Потирая его обеими руками, она вернулась мыслями к обеду. Ее родители упоминали о визите к Брэнсонам вечером.

Седьмой час.

Дом звучал пусто. Очевидно, они уже ушли.

Марти села на краю кровати, думая, что предпринять. Она не могла остаться одна дома - пока где-то шныряет Вилли.

Если он не в больнице.

Или в морге.

Нет, он не мог умереть. Дэн не настолько навредил ему, чтобы убить.

Она сбросила свои сандалии, расстегнула ремень и сбросила шорты. Стоя, она выглянула в окно. Вся округа казалась пустынной. Ни одного ребенка, играющего на улице или во дворе. Никто не косит лужайку. Даже Хедда исчезла из своего кресла на крылечке, где она всегда усаживалась после обеда, наблюдая за всем и вся.

Марти сдвинула шторы, затем сняла блузку. Снимая бюстгальтер и трусики, подумала о Дэне.

Не надевай другие. Устрой ему сюрприз.

Черта с два. Нетушки

Она надела свежую пару трусиков и новый бюстгальтер. Надела новую белую блузку и ярко-желтую юбку, которая нравилась Дэну.

Потому что она такая короткая.

Он возьмет меня голозадой, если я ему позволю.

Я, должно быть, сошла с ума, - подумала она, поднимая трубку телефона рядом с кроватью и набирая номер Дэна.

Я не сошла с ума, - сказала она себе. - Всё было хорошо до прошлой ночи. Всё было замечательно.

По большей части.

После четвертого звонка сработал автоответчик. Звук его голоса почти заставил ее снова заплакать.

Марти дождалась писка сигнала, затем произнесла:

- Привет. Это я. Ты там? В любом случае, я очень сожалею обо... всем. Я не хочу тебя терять из-за того, что произошло. Хорошо? Как бы там ни было, я одна, и я думаю, может быть, ты мог бы прийти. Но я подозреваю, тебя нет дома? В любом случае... позвони мне, что ли. Пока.

Она повесила трубку.

Где ты?

Она прошла через холл в ванную. Строя гримасы своему отражению в зеркале, она пробормотала:

- Ты действительно всё испортила, подруга. Поздравляю.

Она умыла лицо и причесала волосы, потом направилась вниз. На кухне на столе лежала записка:

"Дорогая,

Мы ушли к Брэнсонам. Не вернемся допоздна. Если куда-то пойдешь, проверь всё и оставь нам записку.

С любовью,

Мама."

Марти подошла к раковине. Пуста. Стойка - тоже. Кто-то домыл за нее посуду и убрал ее.

Она проверила дверь кухни, чтобы убедиться, что она заперта. Затем совершила тур по дому. Входная дверь была закрыта. Она пересекла гостиную и проверила стеклянную дверь на задний двор. Едва Марти потянула, дверь с грохотом распахнулась. Ничего удивительного: дьявольски непослушная штуковина.

Она надавила изо всех сил и прижала металлическую щеколду. Потом снова потянула за ручку. Дверь осталась закрытой.

Убедившись, что дом в безопасности, она вернулась в гостиную. Села на софу, подняла пульт телевизора, и нажала на кнопку включения.

Телевизор остался темным.

- Здорово, - пробормотала она.

Марти попробовала еще несколько кнопок, на случай, если кто-то по ошибке не на то нажал. Но это не помогло.

Положив пульт, она поднялась и шагнула к телевизору. Она прижалась к ореховому корпусу телевизора, согнулась и посмотрела за него.

Шнур был выдернут.

- А?

Как, черт возьми, это могло произойти?

Марти перегнулась через верх телевизора и потянулась к шнуру.

Рука схватила ее между ног.

13

Своим единственным здоровым глазом, Гомер Стигг увидел впереди девушку. Забавно, с чего бы это молоденькой девчонке тащиться куда-то на юг поздним вечером? Следующий город, Моукиту, был в добрых двадцати милях. А ближайшая бензоколонка - и того дальше. Ничего кроме дороги и леса.

Ну, ему как раз в Моукиту.

Его внутренности, казалось, перевернулись и задрожали.

Нет, оставь ее в покое.

Какое прелестное юное создание. А ножки! А золотистые волосы, спадающие на спину! А платьице! Нескромное платьице. Посмотреть хоть на цвета.

Гомер никогда не видел ни одного такого же сияющего и яркого. Это напомнило ему разноцветный плащ Иосифа^[1].

О, теперь она поворачивается, глядя прямо на него.